Облачные дороги. Марта Уэллс
громко произнес:
– Что здесь забыли Поток и Дрейф? Я думал, мы недостойны их общества.
Кто-то шепотом спросил:
– А кто это с ними?
Дрейф отступил еще на шаг:
– Поток, не при них.
Лун не сдвинулся с места. Поток снова зарычал, низко и яростно, а затем прыгнул на ближайшую перегородку. Дрейф, не отставая, последовал за ним, и они оба исчезли во тьме под потолком у воздуховодов. Арборы смотрели им вслед, негромко переговариваясь.
Вдруг почувствовав, что привлекает к себе слишком много внимания, Лун снова принял земной облик и отвернулся. Идти ему было все равно некуда, так что он шагнул к проходу на его конце коридора и начал спускаться по ступеням к внутреннему двору учителей.
Он находился на площадке между пролетами, когда услышал голос Утеса. Повинуясь порыву, Лун остановился, чтобы его не увидели из комнаты внизу. Сам он тоже ничего не видел, за исключением светящегося мха в нише противоположной стены, но зато слышал около полудюжины раксура, дышавших и взволнованно переминавшихся на месте.
Он услышал, как Утес сказал:
– Я говорю вам, что хочу уйти отсюда.
Кто-то удивленно сказал:
– Но ты ведь только что вернулся.
Голос Утеса звучал мрачно и раздраженно:
– Я имею в виду колонию. Есть среди вас хоть кто-нибудь, кто не считает, что с этим местом что-то не так? Что в последние сорок циклов не происходит что-то неладное? У нас рождались мертвые выводки, мы стали реже рожать…
– Но так ведь просто бывает… – запротестовал еще кто-то.
– Ничего просто так не бывает, – рявкнул Утес. – Вы все слишком юны и не помните, как все должно быть. Мы были сильным двором с хорошими родословными. У нас должно быть столько же окрыленных, сколько и арборов, и столько консортов, чтобы каждая из королев-сестер могла забрать с собой троих-четверых и отправиться создавать свой собственный двор. Вот так обстоят дела в Звездном Сиянии. И как вы думаете, почему никто из них не согласился отправиться со мной?
Кто-то произнес:
– Если их наставники сказали им, что видят какие-то дурные знамения, то они просто…
– Жемчужина думает о том, чтобы заключить союз со Сквернами, – сухо заметил Звон. – По-моему, одно это – уже дурное знамение.
Заговорила Цветика, и ее голос звучал устало:
– Утес, я искала изо всех сил. Все наставники искали, поодиночке и все вместе. Мы что только не перепробовали и не смогли найти ничего дурного.
На несколько секунд повисла тишина, и Утес спросил:
– И?
– И, думаю, это значит, что… что бы это ни было, оно очень хорошо спрятано, – признала она.
Среди остальных пробежал взволнованный ропот. Тычинка сказала:
– Цветика, с твоими прорицаниями все в порядке, мы все это знаем.
Новый голос, мужской, низкий и хриплый, произнес:
– Скажу от имени солдат – я не против того, чтобы уйти отсюда. Дурные предзнаменования или нет, это место уже давно не дает нам процветать. Но что скажет Жемчужина?
– То,