Детство. Василий Панфилов
чём думаешь? – Пихнув меня в бок Санька, жуя печёное корневище.
– Как зиму пережить.
– Эт да, – Посочувствовал он, – тётка у тебя… да и урожай этим годом хреновый. Я с бабкой говорил, но сам знаешь.
Он виновато пожал плечами, да и что тут говорить? На себя да на Саньку еды на зиму бабка ещё заготовит, даром что дряхлая. А на меня уже шиш, хоть и дружок единственный. Сами впроголодь, даром что бабка травничает немного. Кусочничать[4], похоже, зимой придётся.
– Куды, куды! – Заорал внезапно дед, щёлкая кнутом, – А ну, вернулась, стервь такая!
Одна из коров, взбрыкнув ногами, нехотя вернулась назад, покинув место с травой, от которой молоко начинало горчить.
– Стал быть, глисты у ней, – Заключил Агафон, озабоченно теребя седую жидкую бородёнку, – протравить утробу хочет. Эхе-хе… Сказать надо Марье, стал быть. Травок ей заварить, а пока пьёт горечь такую, так и не напьёшься молочка, стал быть. Опять ругаться начнёт, пустая баба! Будто я сам эту дурную скотину куда ни попадя загоняю!
Глядя на Агафона, и будто предвижу собственную судьбу. Проживу коли несколько лет, переживу зимы, так и сменю его на посту деревенского пастуха. Неуважаемое ремесло в Костромской губернии, а деваться-то и некуда!
Отделиться от тётки смогу лет в пятнадцать, но толку-то? Дома нет, скарба нет, даже переночевать негде – только у неё, у тётки. Ну или как Агафон – по тёплышку по сараям где придётся, а зимой у хозяев, всегда у разных, по жребию. Чуть ли не в сенях ночует, да ест едва ли не собакой. Судьбинушка…
Во рту стало кисло и на глаза сами собой навернулись слёзы, но посыпавшийся с серого неба дождик скрыл их.
Накинув на головы плетёные из рогож старые кули, распущенные по шву с одной стороны, зябко бродим по пастбищу. Агафон, кряхтя, собирает у краешка леса, по кустам, травы да попадающиеся изредка грибы.
Мне не доверяет это дело, боится. Я когда из беспамятства вышел, да к Агафону приставили, так чуть не все подряд собирал да жрал, а не как все люди. И как только выжил? И сейчас собираю, но уже украдкой, а то на меня и без того косятся.
А чего? Сам не понимаю иногда, чего. Кажется иногда, что внутрях сидит кто-то более взрослый и умный, он-то и подсказывает. Как с грибами. Я о том помалкиваю, а то и вовсе в нечистики запишут. Даже на исповеди помалкиваю.
К полудню распогодилось и совсем захорошело. С некоторой опаской ждал появления Федула с компанией, но наверное, они нашли себе более интересные занятия. Ну или что вернее, родители им нашли. По такой погоде если по хозяйству заняться нечем, так хоть грибов из леса принести можно.
Пощупав ногой воду, приятно порадовался – на мелководье она совсем тёплая, можно будет и поглубже зайти. А может, понырять?
– Сань, давай-ка костёр разводи, – Командую приятелем, раздеваясь, – я поныряю за ракушками.
– Агась! – Обрадованный Чиж побежал к лесу за сушняком, а я начал нырять в холодной воде, выкидывая перловиц на берег.
– Ах! – Выскочив ненадолго
Побираться по дворам, прося даже не деньги, а еду. В голодные годы «кусочничали» порой целыми деревнями.