Юность. Василий Панфилов
иллюзии о солдатушках – бравых ребятушках, готовых по слову отца командира – без раздумий! Вот он, настоящий русский народ!
В воображении репортёра робкий крестьянин, стоящий перед ним с картузом в руке, выпрямил голову, и смиренная улыбка его обернулась волчьим оскалом, а в руке мелькнул тяжёлый клинок.
«– Марга!»
И только зарево пожаров над помещичьими усадьбами, над родовыми дворянскими гнёздами! Где когда-то покупали и продавали людей, обменивали молодых девок на борзых щенков, отдавали парней в солдаты, запарывали насмерть непокорных – огни пожаров.
Топот неподкованных копыт по степи, волчьи ямы в лесах, и люди, готовые умирать за свободу. И убивать – всех, кто выше тележного колеса. Врагов. Их…
– Это, – с ужасом сказал Всеволод Игнатьевич, – надо остановить! Они же… дикари! Не как в сухих строках учебника истории, а… скифы! Настоящие, пропахшие дымом и кровью, ничуть не романтичные!
– Любой ценой, – сказал он уже решительно, без прежней интеллигентской вялости. По-прежнему рыхлый, рано оплывший, но глаза – волчьи. Глаза человека, готового… нет, не умирать. Но убивать.
– Священную дружину[1] упразднили, – выдохнул дымом Грингмут, целясь глазами в подчинённого, – и я считаю – рано!
– Рано, – эхом отозвался Всеволод Игнатьевич, не отрывая глаз.
Первая глава
– Слово Кайзера! – кричали мальчишки-газетчики, шутихами вылетающие из типографий и размахивающие газетами, – Речь Императора в Рейхстаге!
Газеты, ещё тёплые и пахнущие типографской краской, моментально расхватывались прохожими, и медяки летели в подставленные ладони. Часто – отмахиваясь от попыток дать сдачу!
Самые нетерпеливые тут же разворачивали газетные листы, чуть отойдя в сторонку, чтобы не мешать прохожим. Повсюду расцветали диковинные бело-чёрные цветы на толстых стеблях, зашелестели бумажные лепестки, движение на улицах замедлилось, кое-где до полной его остановки.
Солидные господа усаживались в ближайшем гаштете или пивной, заказывали что-нибудь, и время для них замирало. Лишь шевелились изредка усы, да подёргивались щёки, украшенные полученными на студенческих дуэлях шрамами.
Не мигая, до рези в глазах, всматривались юнкера в строки, напечатанные ради пущей торжественности строгим готическим шрифтом. Тик-так… Морщились лбы, и высокоучёные немецкие мозги разбирали статью построчно, выискивая потаённый смысл и додумывая там, где его и не предусматривалось.
А потом… потом загудело. Разом! Берлин, Мюнхен… прокатилась по городам и городкам речь Кайзера. Рубикон пройден!
«К германскому народу!
После двадцати девяти лет мирного времени я призываю всех, считающих себя годными к военной службе, встать в строй! Наши святыни, отечество и родные очаги нуждаются в защите!
Мы должны понять и признать, что у Германской нации есть два союзника – её армия и её флот! Не враждуя ни с кем, мы должны быть готовы к войне
«Священная дружина» – тайная монархическая организация в Российской империи, созданная для борьбы с терроризмом «Народной воли». Возникла 12 марта 1881, после убийства императора Александра II, по высочайшему соизволению Александра III и при его крупной финансовой поддержке. Официально прекратила своё существование 1 января 1883 года.
Информации сохранилось сравнительно немного, но достоверно известно, что только организационной работой в «Дружине» занималось свыше 100 человек. Количество русской и заграничной агентуры составляло 729 человек, добровольных помощников – 14672 человека.
Издавались газеты от имени революционеров, с провокационными и дискредитирующими революционеров материалами, политическим террором.
В «Священной дружине» начал свою карьеру Столыпин, как и целый ряд государственных деятелей.