Университеты. Василий Панфилов
потом разом – общие. Кольнуло сердце… но выдохнув, я наклонил упрямо голову, будто перед драчкой с самой Судьбой.
– Делай что должно, и будь что будет![13] – и вот ей-ей – проговорил, и на душе стало хоть и чуть, а легче!
– … Сен-Сир, контузия, голоса свыше, пенсия, – озвучил Пономарёнок, пробежав глазами досье.
– В отбой, – хрипло каркнул Сниман, катнув во рту изжёванную сигару и развязывая тесёмки на новой папке.
– Причина? – на хорошем африкаанс поинтересовался благообразного вида старец с глазами фанатика.
– Каста! Кхе! – прокашлялся генерал, пыхнув дымом, – Личная заинтересованность нам не нужна, а копать в его случае будут особенно старательно, уже поверьте! Слишком, кхе-кхе… много товарищей и сослуживцев на высоких постах. Помимо обычного, кхе… государственного аппарата, ещё и личные возможности, а это – риск!
– Резонно, – согласился старец, – и всё же…
– Ложный след? – понял его Пономарёнок, – И куда?
– Запас на… хе-хе! На зиму! – пожал костлявыми плечами старец, – вдруг да и понадобиться.
Сниман равнодушно кивнул, и Мишка положил папку отдельно.
– Так-так… – заинтересовался было африканер, – а-а… эпилепсия!
Папка полетела в отбой, и снова, и снова… Многочисленные папки, добытые через десятые руки таким образом, чтобы в случае чего вывести на след, пахнущий отчётливо Британией… или Австрией, США… да кем угодно! Перестраховываясь, заговорщики делали ложные следы, путая их вдвое и втрое. Так, чтобы дотошный сыщик, выйдя на след и распутав его, уткнулся в новый, вовсе уж призрачный… для человека не слишком внимательного.
Трое людей, собравшихся в гостиничном номере, играли в странную игру, правила которой они придумывали здесь и сейчас, опираясь на логику и интуицию. Разные по возрасту и общественному положению, и в тоже время – равные, хотя человеку непосвящённому понять это было решительно невозможно.
– Куда след пустим? – проглядывая очередную папку и отбрасывая её, поинтересовался старец.
– Куда понадобится, – безмятежно отозвался Пономарёнок.
– Однако… протянул старец, – и убелённые сединой мужи переглянулись.
– А если… – осторожно поинтересовался Сниман, – Россия?
– Как частная инициатива высоких сановников – в нескольких вариантах, – отозвался Пономарёнок, не изменившись лицом, – а при необходимости хоть бы и одного из Романовых. Если отбросить именно политическую составляющую, это сделать как раз проще всего.
– Учитель химии, маниакально-депрессивный психоз, – зачитал старец, – и… о как! Считает себя хе-хе… потомком герцога Бекингема и Анны Австрийской! Вариант!
– А ведь и в самом деле, – думая о своём, сказал африканер, – вариант!
– Хм… – отозвался старец и задумался, а после часто закрестился, – прельстительно, до чего же прельстительно! Но… нет пока. Миша, ты пока всех просчитай, а мы пока… хм, подумаем.
– Надо просчитать все последствия, –
13
Первым эту фразу произнес древнеримский император Марк Аврелий. Точнее его фраза звучала так: "Делай, что должен, и свершится, чему суждено".