Университеты. Василий Панфилов
да щасливую долю. А ежели кто желает на плацу ать-два и грудями пули ловить за чужую золотопогонную придурь, так ето ему назад. Всем обчеством, значица, такому дурню на билет скинемся!
– Га-га-га! – порадовались мужики немудрящей шутке, отдохнув мал-мала.
– Ну… окинул их взглядом командир, – побежали! Нам ещё через кротовины протискиваться, а потом и штыковому. Ничо… не стоните! Потом сполоснёмся и обедать, а тама уже полегше – в классах сидеть будем, да в оружии ковыряться. Оно тоже не лёгко, но уже для башки. Умственная тренировка, значица. Бегом, православныя!
Потягиваясь и зевая с подвывом, Мишка вышел из своей спальни, и как был в пижаме, плюхнулся рядом на диван.
– Уже и умылся, а всё никак проснуться не могу, – пожаловался он квёло, растирая глаза.
– В душе ополоснись, – советую ему, не отрываясь от прессы и кофе.
– А… веришь ли, сил даже нет. Сейчас позавтракаю, так может и залезу. Што там пишут?
– Разное, – жму плечами, – или тебе интересно о нас вообще и обо мне в частности?
– Угу… – и снова эта зевота.
– Отоспись ты наконец, сил нет смотреть!
– А… – отмахнулся брат, – сейчас ещё дней несколько сплошного аврала, а потом затишье обещается, тогда и отосплюсь вволю.
– Ну-ну… зарекалась свинья в грязи не валяться. А пишут… – я перелистнул несколько страниц, – нормально пишут. О Южно-Африканском Союзе в целом – без изменений. Благожелательно, но всё больше на торговые договора и концессии упирают, а не на высокую духовность африканеров.
– Духовность! – брат ажно хрюкнул со смеху, но зато почти проснулся, – Эт да! Пообщались, значица, поближе! С носителями духовности!
– Угум. К нам… да скорее с симпатией, но прослеживается, знаешь ли, этакая высокомерная нотка.
– Даже так? – проснулся Мишка и почесал нос, – Сможешь оформить свои соображения и чуйки в нечто удобоваримое?
– Хм… не быстро, – соглашаюсь нехотя, – Вчерне, так за два-три набросаю, а чистовик скоро не обещаю. Сам знаешь, сколько на мне висит.
– Хоть так! Будем хотя бы видеть, как ситуацию корректировать.
– И нужно ли вообще её корректировать… – пробормотал я.
– А?!
– Нет, правда, – откидываюсь назад, полуприкрыв глаза, – Высокомерие, оно в статьях и правда есть. Но такое, знаешь ли… сентиментальное, родственное почти. По крайней мере – пока.
– Братские чувства? – моментально сообразил Мишка.
– Они! Образ безусловно младшего, но всё-таки брата… как?
Хмыкнув озадаченно, он не стал отвечать, отобрав у меня прочитанную прессу и наливая себе кофе. Перелистав газету, наткнулся на заметку о моей скульптуре, и поднял глаза.
– В переулке? Лучше места для скульптуры не смог найти?
– Лучше и не бывает! – отвечаю с уверенностью, которую не вполне чувствую.
– Пятнадцать тыщ народу за вчера только, чуть не подавились! – потряс он газетой.
– Значить, работает!
– Н-да?
– Пф-ф…