Дипломная работа. Василий Панфилов
кивнул он, не дождавшись продолжения, – хотелось всево и сразу, так? Да в уши небось надудели так, што вот прям все блага земные за обещание не скандалить больше господ российских помещиков?
– Оно, – выдыхаю тяжко, – Так-то оно понимаешь, сильно опосля уже, што ничего такого экстраординарного и не пообещали, а всё тоже, што им негоже, просто в обёртке покрасивше. Да… а всё равно кажется, што не по букве, а по духу должно́, по картинке, перед глазами нарисованной.
– Эт да, – крякнул Матвеев, – здесь ты опростоволосился… Цыц! Я тя не виню, Лубе сладкоречив, недаром эвона куда влез! Што я, сам, што ли… За ручку ухватит и держит, яко парень девицу, а? Да улыбка, морщинки лучиками, да словеса подбирает – куда там сказительницам! Ну што, отошёл?
– Отошёл, – навалилась апатия.
– Ты, Егор, вот што подумай, – усмехнулся военный атташе, набивая табаком трубку, – Скока времени прошло с начала англо-бурской? Ась?! А скока сделано?
– Государство русское, – начал он загибать пальцы, – да с союзниками какими-никакими!
– Хреновыми! Говно на палочке, а не союзники!
– Ясен-красен! – кивнул он спокойно, тая под усами усмешечку, – Когда это союзники другими бывали, при наличии хоть каково умишки? Эт только у нас цари-батюшки за одобрение европейское кровушкой русской любой пожар норовили залить, да не жалеючи! В Европах такие дурни давно уж перевелись!
– На волоске Кантоны висят, – перекосившись, делюсь наболевшим, – Я, веришь ли, даже союзникам из буров не вполне доверяю, так-то!
– А-а… – протянул Матвеев, – слона-то[9] ты и не приметил! Вот…
Подчеркнул ногтём нужные строки, он протянул мне документ.
– Так… облегчение визового режима для… представителей крестьянского и мещанского сословия?!
Голос у меня сорвался на фальцет, и Ильич кивал с улыбкой кота, довольного злой шкодой.
– С ба-альшими оговорочками, – ехидно протянул он, – Ну то есть так они думают! А на деле – вона… чти далее!
– Так, так… а! При наличии родственников и… гарантии финансовой поддержки?! – я неверяще уставился на Матвеева, расплываясь в улыбке, – это же…
– Да! – он пыхнул дымком, – Эти-то… псы царские, по себе людей судят! Им же всё дай да дай… а слова "На" они и знать не знают! Нет у них понимания християнской души, у сук етаких!
– Это ещё сильно не свободный выезд, – кусаю губы, норовящие растянуться, – но уже куда как…
– Надолго ли? – перебил коммандер мой восторг, – Сам понимать должон, не мальчик! Полгода, много год, и опомнятся суки, прикроют калиточку! А до тех нужно вытащить как можно больше народишку, да порукастей и поголовастей!
– Это кто ж такой яйцеголовый такую казуистику юридическую в договор завернул? – восхитился я, перечитывая ещё раз сложнозавёрнутые строки, – Яйцеголовый, это…
– Да понял, – перебил усмешливо Матвеев, – яйцеголовый, ишь… Он и правда… хм, лысенький да головастый. Яйцеголовый, ха! Ульянов! Ну, тот…
– Помню,
"Слона не приметил" из басни Крылова, то есть не заметил самого важного.