Госэкзамен. Василий Панфилов
то на окошко, то на низкую дверь, ведущую из маленькой полуподвальной квартирки на улицу, представляющуюся ему раем. Он уже там, во дворе…
– А ну цыть! – строго прикрикнула мать, подкалывая где нужно булавками ношеный костюм, отданный мальчишке сердобольными соседями задаром. Кузьмёныш послушно замер, печально обвиснув, и всей своей тощей фигуркой показывая, меру, степень и глубину своего отчаяния.
Во дворе невидимый Пепе, мешая русский с португальским и африкаанс, авторитетно (и пискляво!) решал насчёт офсайда и висенья на карточке. В итоге спор разрешили практически рыцарским поединком на кулачках.
– По сопатке ему! По сопатке! – азартно орали детские голоса, среди которых явственно выделились несколько девчоночьих. Кузьмёныш люто обзавидовался, он готов сейчас даже получить по сопатке, лишь бы вот так, во дворе, с ребятами…
– Под дых лупоглазого! – азартно вопили болеющие за иную сторону, – А-а! Бить не умеешь! Девчонка!
– По уху, по уху ево!
Затем последовал короткий, но очень эмоциональный разбор драчки, в которой не оказалось проигравших, а были одни сплошные победители. Игра возобновилась, и снова послышались звуки босых ног, пинающих мяч, азартные крики и неизбежное…
– А ну пошли отседа, ироды! – дребезжаще ввинтился в игру старушечий сварливый голос из тех, от которых заранее морщишься, предугадывая затяжной лай и позиционное конфликтное противостояние, – Ишь, взяли барску манеру, мячики ногами лупасить! Вот я вас, озорников! Возьму хворостину, и…
– Да што ж ты за зараза такая, Марковна! – послышался грубый, прокуренный мужской голос, и начавшийся было конфликт поколений разом перерос в увлекательную свару по-соседски, – Всё бы тебе свои порядки наводить, да хворостиной размахивать! Тебе б фельдфебелем к Николашке, знатный бы мордобец и тиран вышел бы! Ребятишки спортом, стал быть, занимаются, к етому… к чемпионату квартала готовятся, а ты им мешать? Сгинь, зараза старая!
Склока с лаем понеслась по двору, вовлекая всё новых и новых участников. Как это всегда и бывает, бойцы вспоминали минувшие дни[15], где ядом друг в дружку плевались они.
А потом, как и не было ничего… бумц мячиком и…
– Го-ол!
– Не было! – штопором закрутился в уши голос Рувима, игнорируя пространство и время, – Через руку пошло, по руке! Федя, ну скажи же!
– Ма-ам… – не выдержал Кузьмёныш, выразительно поглядывая на дверь глазами и дыша часто-часто.
– Цыть! – решительно прервала нытьё мать, усталая женщина с натруженными руками прачки и просветлённым лицом Мадонны, – Не мамкай мне!
Вздохнув, Кузьмёныш принялся стойко претерпевать муки примерки жаркого, колючего шерстяного костюма и необходимость стоять неподвижно. Единственная отрада – слушать игру, но и то…
– … вот здесь подошьём, – ввинчивался в уши пронзительный голос тёти Фейги, взявшейся помогать по-соседски и околачивающейся здесь уже второй день. Свободного времени у домохозяйки при хорошо зарабатывающем муже и почти
А. С. Пушкин. Уверен, мои читатели достаточно грамотны, но увы – цитировать без упоминания первоисточника в том или ином виде у нас нельзя.