Туарег. Серебряный мираж. Иман Кальби
под своим непроницаемым шлемом, он снисходительно– победоносно хмыкает. Не тут– то было… Иштар слишком хорошо знает нрав рыхлой мягкости дюн, они ее верные подруги, они на ее стороне… Снова жмет на газ, поднимает передние колеса и буквально взлетает с вершины бархана вперед, обставляя его, оставляя позади. Дрон сверху фиксирует ее успех. Иштар успевает облегченно выдохнуть, завидев заветные красные плашки на песке. Облегчение сменяется внезапно заполняющим все естество кайфом победы. Она сделала это, она победила! Она обставила самого Туарега!
Там, впереди, победителя в свои объятия ждет база, но ей нет смысла сейчас ехать туда… Меньше всего сейчас ей хочется собирать похвалы и признания. Свою победу она одержала, и еще успеет ее отпраздновать… Один на один с закатом в пустыне… Вот ее главное удовольствие и награда, вот ее триумф… Иштар не может противостоять внезапному порыву, невольно оборачивается на черную фигуру мужчины, сбавившего обороты и тем самым демонстрирующего признание победы соперника. Его величественный образ навсегда останется в ее памяти как составная этого сладкого безрассудства, оазиса ее жизни…
Не останавливается. Дает вправо и отъезжает подальше от базы, но тут понимает, что рядом снова все активнее нарастает рев мотора другого мотоцикла. Оглядывается. Туарег. Он не оставляет ее… Преследует. Это почему– то вызывает улыбку… Внутри зреет странное чувство, незнакомое. Чувство азарта и… чего– то еще… Впервые ей хочется посмотреть противнику в глаза без спасительного покрова шлема, подразнить… Открыть если не всю себя, то хотя бы факт того, что она девушка… Что он только что проиграл ей…
Останавливается, давая ему возможность объехать ее и тоже остановиться. Моторы глохнут, они двое теперь остаются один на один с пустотой и тишиной пустыни. Такой безразличной и серьезной одновременно.
Иштар сама не понимает, что делает. Снимает с головы шлем, открывая ему свои глаза в прорезе балаклавы и пучок собранных наверх белых волос. Кто– то скажет, что это совсем немного, но для нее– это как шаг в обрыв… Никогда еще ее разоблачение не было так близко…
– Женщина,– то ли с улыбкой, то ли с досадой выдает Туарег. Он теперь тоже снял шлем. Тоже только в балаклаве. И она тоже видит его глаза. Прожигающие, испепеляющие. Иссушивающие, как жар пустыни.
– Кто ты, женщина?– спрашивает хрипло… Этот голос тоже словно из пустыни, словно сам шепот ее барханов. Он царапает ее слух. Его английский уверенный, беглый, но не избавлен от типичного акцента жителей Севера Африки. Наверное, именно таким она его и представляла… Сама себе усмехается– зачем она вообще представляла его голос… Это все похотливая Кейт виновата. Накрутила ее… Вот же она обрадуется, узнав, что Иштар уделала героя ее отнюдь не романтических грез…
– Я, Туарег, твое поражение,– сама не понимает, как произносит это, не своим, каким– то женственно– утробным, влекущим