Расчеловечивание. Камиль Гремио

      Сидя в столовой и уже без особого аппетита глядя на стоящую передо мной тарелку макарон по-флотски, думал о том, что неплохо было бы найти ещё беженцев: с информационными поводами дела у нас обстояли откровенно паршиво, и сегодняшний эпизод я рассматривал, как крупную удачу для нашей пропаганды.

      Поднявшись на третий этаж, перво-наперво отправился в нашу комнату. Киса смотрел телевизор. Присев на соседний стул, я закурил.

      – Блин, духота сегодня, – начал я разговор.

      – Как прошло? Выехали, всё в порядке?

      – Да. Но грустно это всё очень.

      – А ты как думал!

      – Никак не думал. Впервые это видел, – протянул я.

      – А я вот своих не отпущу никуда, – подал голос дремавший до этого на лежанке Монах. – Все дома, и дома же и останутся. Одно хреново, денег сейчас нет. Мне здесь никто не платит. Ладно, жена хоть в Донецке в хорошей гостинице работает. Но это не важно, я всё равно никуда их не отпущу. Вернусь домой, на работу вернусь… Мы с моей развелись пару лет назад. Но как-то потом подумали и решили, что неправильно всё это. И сейчас опять вместе живём. Ну, как вместе. Я здесь, она с детьми. Но всё равно – вместе.

      – А мои – в Мариуполе, – сказал Киса.

      – Так там же укропы! – удивился я.

      – Да ну и что. Никто их там не трогает. А там море, пляжи. Красота!

      – Поэт, а ты в Крыму был? – Монах сел на кровати и закурил экзотическую испанскую сигарету.

      – Нет, не доводилось, – мне вдруг стало не по себе, но я не понял, почему.

      – А вот это ты зря. Я туда по работе частенько мотался. Бывает, на две недели поедешь, за неделю все дела сделаешь, и остальное время отдыхаешь. Ялта, Евпатория… Крым на машине объехать за день можно.

      – А отсюда сколько пилить?

      – Да километров четыреста. Дороги нормальные, утром выехал, катишь себе не спеша, и к вечеру уже в море ноги мочишь. Ты обязательно съезди, не пожалеешь.

      – Угу. Как война закончится, так сразу и рванём!

      Мужики улыбнулись, а я, наконец, понял, что было не так: по телевизору шла детская передача на русском языке. На республиканском канале. А раз в несколько минут на экране появлялась заставка: «Детский Майданчик».

      – Киса, а что за контра у нас по ящику? Нет, я понимаю, конечно, что «майдан» переводится как «площадь», а «майданчик», следовательно – «площадка», но мне это глаза режет просто до политической злости.

      Киса пожал плечами, закатив глаза, мол, нашёл, тоже мне, корень зла. Монах же явно надо мной потешался, выискивая глазами пепельницу.

      – Так, всё, намайданились, пойду, прилягу. А то мало того что на улице прожарился до хрустящей корочки, так вы ещё морем душу травите.

      Я