Незабываемый голос. Касандра О'меил
не мешает ему тебя любить, – грустно заключает она.
– Он придурок, который до сих пор не понял своего счастья, – присаживаюсь перед девочкой. – Мне казалось, что у вас все наладилось после свадьбы.
– Сначала все было хорошо. Я старалась привлекать его внимание. Он обожал смотреть, как я танцую только для него. Возвращался домой пораньше, мы включали фильмы, гуляли по выходным… Но все хорошее рано или поздно кончается. Посмотри на меня! Я стала огромным бочонком с ребенком внутри. Он даже смотреть на меня не хочет. Мне так плохо, – в ее глазах стоят слезы, а я не знаю, что делать. Мне кажется, что с нашей последней встречи она повзрослела на несколько лет. В ее глазах больше нет того огонька, она не похожа на тот маленький ураганчик, с которым мы познакомились летом. И у меня нет слов, которые бы помогли ей. Глаза сами по себе наполняются слезами, когда вижу эту совсем еще девочку такой подавленной. Меня жизнь потрепала совсем рано, заставила повзрослеть. Стася же была всегда окружена заботой и любовью, насколько я знаю. По ней видно это. А теперь Женька так ломает ее. Придурок!
В итоге, вместо поддержки и помощи, сижу и реву вместе с ней. Не могу спокойно смотреть, как она плачет. Так и сидим вдвоем, смотря друг на друга, глотаем слезы. Кажется, эта кухня видела слишком много моих срывов. Может быть в новой квартире все наладится?
– Ты его любишь? – вдруг понимаю я.
– Люблю, он мне в сердце запал еще тогда, на дне рождения Макса, – соглашается девочка.
– Любить больно, – делюсь я и, не знаю зачем, рассказываю ей свою историю. – Я первый раз влюбилась в пятнадцать. У меня тогда был тур по Европе с концертами. Со мной выступала рок-группа. Веселые парни, которые были для меня идолами. В Алекса – их лидера – я и влюбилась по уши. Он был красавчиком, блондинчик, высокий, весь в пирсинге и татуировках. Я просто с ума сходила по нему, а он вроде бы отвечал взаимностью… Целовал прямо на сцене, писал песни обо мне, называл единственной и неповторимой. Может, и вправду любил. Он был со мной днем и ночью… И я была с ним всегда, как бы это ни было смешно, или жутко… Я была с ним до последнего вздоха. А потом была просто агония боли и ненависти к миру.
– Что с ним случилось? – шокировано спрашивает Станислава.
– Передозировка, – пожимаю плечами.
Сейчас эти воспоминания не вызывают столько боли, хотя и отдают легкой безысходностью. Первая любовь все же бывает слепа, как и любая другая. Рассказывая о своих чувствах девочке, предпочитаю умолчать, что первая любовь оставила после себя множество проблем… А следующим, перед кем я открыла душу, стал Женя. Ей незачем все это знать. Я с самого начала не строила надежд на наши отношения, не единожды отталкивая парня, видимо, не зря.
– Мне жаль, – шепчет она.
– Это было очень давно, все в порядке, – вру я, потому что сколько бы времени ни прошло, тот ужас и боль, поглотившие меня, никогда не стереть из памяти. – Домой поедешь? Или, может, у меня останешься? Места – валом. Только бардак немного – переезжаю.
– Можно остаться? – с надежной