Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы. Станислав Гроф
включает в себя нечто большее, нежели повторное проигрывание первоначального события. Из-за того, что ребенок в процессе рождения полностью ограничен и не имеет никакой возможности выразить свои чрезвычайно сильные чувства и отреагировать на физические ощущения, память об этом событии остается психологически неусвоенной и непроработанной. То, как в позднейшей жизни мы переживаем себя и мир, сильно заражено напоминанием о той уязвимости, беспомощности и слабости, которые мы переживали при рождении. В каком-то смысле мы были рождены анатомически, но эмоционально в это не были вовлечены. «Умирание» и мучения во время борьбы за рождение отражают настоящую боль и действительную угрозу жизни в ходе биологического рождения. Тем не менее смерть эго, которая предшествует возрождению, связана с уничтожением наших старых представлений о том, кто мы есть, и о том, на что похож мир, которые были перекованы травматическим отпечатком рождения.
По мере того как мы прочищаем эти старые программы, допуская их проявиться в сознании, они изживают себя и в каком-то смысле умирают. Каким бы пугающим ни было это, на самом деле все оказывается весьма целительным и даже преображающим. Однако парадоксальным образом, в то время как лишь один маленький шажок отделяет нас от переживания полного освобождения, у нас возникает чувство всеохватного беспокойства и надвигающейся невероятных масштабов катастрофы. Мы чувствуем, что как будто теряется как раз все то, что мы есть; и в то же время мы понятия не имеем о том, что там, с другой стороны, и даже есть ли там вообще что-нибудь. Такой страх заставляет многих людей сопротивляться процессу на данной стадии; и как следствие, они могут психологически застрять на этом в переживании труднопреодолимом участке.
Когда же человек преодолевает метафизический страх, связанный с этим важным узловым моментом, и позволяет всему идти так, как оно происходит, он переживает на всех уровнях свое полное исчезновение. Это включает ощущение физического распада, эмоциональной катастрофы, умственного и философского краха, крайнего нравственного падения и даже духовной проклятости. Во время этого переживания все привязанности, все, что является важным и значимым в нашей жизни, кажется безжалостно разбитым. Непосредственно сразу за этим переживанием полного уничтожения – ударом о «дно мира» – нас наполняют видения света, сверхъестественного сияния красоты неописуемой, обычно воспринимающегося как сверхчувственное и божественное.
Едва пережив то, что казалось подобным переживанию полного апокалиптического крушения, как на мгновение позже являются изумительные видения божественного света, лучезарных небесных существ, райских пейзажей, великолепной игры всех цветов радуги и самых затейливых узоров. Здесь мы чувствуем, что нам даровано искупление, мы спасены, и наше положение и наша божественная природа полностью восстановлены. Нас охватывает волна положительных эмоций по отношению к себе, к другим людям, к природе, ко всему