Живец. Геннадий Головко
крик. Все, кто был на пятачке, кинулись в разные стороны!
– Беги отсюда! – крикнул ему волосатый, – чуть что, ты меня не знаешь! – и рванул в кусты. Со стороны театра в его сторону бежали несколько милиционеров и пяток дружинников с красными повязками на рукавах. Они были так же молоды и азартны в своей охоте, как и Веня в своем, возможно, недолгом счастье. Правда, бегали они, кажется, побыстрее его. Что? Отдать диск? Вот черта с два! Веня прижал заветный пакет к груди и так рванул в сторону дома так, что ветер засвистел у него в ушах. Он не помнил, как добежал, ни разу не оглянувшись назад, до дома, а бежать было не меньше пары километров! Залетев домой, весь мокрый, с выпученными от ужаса глазами, он быстро закрыл дверь на засов, сунул пакет с пластинкой на самый верх шкафа, завалил ее всяким барахлом, и прильнул лицом к окну. Никого. Значит, оторвался. Ура! И сам цел, и диск цел! А, не дай Бог, прихватили бы его на сходняке, да еще и с диском! Фарцовка! Это ж моментально пинком из комитета комсомола! Господи, какой ужас! И не только из комитета, а вообще из комсомола! Да и из института, похоже, тоже! А потом написали бы еще и матери на работу! Тут он уже покрылся холодным потом. И ее бы уволили. Точно… Господи, взмолился он! Прости меня, грешного! Больше я туда ни ногой, ни мыслями! Честное комсомольское! Ладно, а теперь пора послушать заветный диск. Сердце выскакивало из его груди, когда он вынул блестящий кусок пластмассы из глянцевого и так приятно пахнущего типографской краской конверта. Почти трясущимися руками он с чрезвычайной аккуратностью торжественно возложил ее на старенький виниловый проигрыватель. Пластинка загадочно заскрипела в предвкушении нечеловеческой музыки великого музыканта! Еще миг, и … внезапно из динамика раздались совсем неожиданные звуки русских народных инструментов. Странно, неужели Джон решил сочинить вступление с использованием русского фольклора? Это просто сенсация! Веня уже представил себе, какой оглушительный взрыв это вызовет в студенческих мозгах, когда в этот момент почему-то раздался голос, совсем не похожий на Леннона. Господи! Это ж…так то ж…Людмила Зыкина! Точно. А…как это может быть? Они что, записали диск вдвоем? Я, вообще-то ожидал услышать хотя бы Йоко Оно. Не может быть! Он аккуратно переставил иглу на вторую песню. Опять Зыкина! На третью, пятую, вторую сторону!!!…Только теперь он понял, как жестоко его накололи! В ярости он готов был разбить эту чертову пластинку, а лохматого хмыря сделать лысым, выдернув у него все его жидкие мерзкие волосья! Срочно бежать искать волосатого! Да где его сейчас найдешь? Полтинник! Две недели омерзительного общения с гнилыми овощами и грязью просто пошли коту под хвост! Ярости его не было конца! А риск? Ведь, если бы его поймали, его жизнь могла бы очень круто измениться! Или, проще сказать, закончиться! Он упал лицом на подушку и в бессилии разрыдался…
Да, удар был действительно гораздо ниже пояса. Этот случай он запомнил на всю жизнь. После этого он не единожды посещал сходняк, но «волосатого» больше не встречал ни разу. Видимо, залетный…сволочь.
Этот неприятнейший инцидент научил Вениамина быть осторожным, не верить людям сходу, а к деньгам относиться