Свидание с вампиром. Лана Морриган
наблюдала из-под ресниц за тягучими движениями вампира. Словно опасаясь, он набрал первую ложку, долго всматриваясь в ее содержимое, решился и открыл рот. Элю это одновременно разозлило и позабавило. Неужели настолько сомневается в ее кулинарных способностях или боится, что она его отравит?
С противоположной стороны стола раздалось протяжное:
– М-м-м, как же вкусно!
Издевается?!
– Вот тебе на, – всплеснула руками старушка, – не ошиблась!
– Марта! – строгий тон Константина вынудил примолкнуть.
– Не ошиблась Элечка с солью. Молодец.
Девушка наградила Марту и Константина задумчивым взглядом и вернулась к князю, который усердно работал ложкой.
Как ни пыталась сдержать эмоции, брови взметнулись, и она неприлично засмотрелась.
Кому расскажи, не поверят: Темный ест куриный суп и мурчит от удовольствия…
Классический представитель вампира – надменный, холодный, пафосный и далекий от понимания человеком – потребляет пищу.
Да его скорее представишь с хрустальным фужером в руках, со скучающим лицом лениво потягивающим густую жидкость. Или же с хищной улыбкой на губах, с наслаждением впивающимся в горло жертвы.
– Что-то не так? – фраза выдернула Элю в реальность. Холодный тон поспешно заставил девушку отвести взгляд.
– Приятного аппетита, – буркнула немного обиженно.
Почти поверила, что Темный может быть… человечным.
Эля постоянно находила причину, чтобы сбежать из-за стола. Принесла соль, спохватилась, что мало салфеток, а когда встала в третий раз под предлогом долить сок в графин, Александр отложил ложку и пристально на нее посмотрел. У него чуть не сорвался вопрос с губ, но он сдержал порыв и вернулся к еде. Не стоило рисковать. Каждое лишнее слово, интонация, с которой брошена фраза, могут его выдать.
Остаток ужина наблюдал со скучающим видом за неуверенными, немного боязливыми действиями девушки. Она не старалась участвовать в разговоре или как-то привлечь к себе внимание, что никак не укладывалось в голове. Вампирши всегда готовы чуть ли не бегать по потолку, лишь бы он обратил на них свой взор.
Происходящее нервировало, раздражало, а к окончанию ужина привело в настоящее бешенство. Эмоции плескались внутри, князь испытывал жжение в груди и непривычную пульсацию в висках. Новая гамма ощущений обрушилась на Высшего, и он по-человечески растер виски.
Воспоминания о том, с каким нетерпением Эля подавалась к нему ночью в надежде украсть хотя бы одно прикосновение, ее трепещущее сердце и желание, исходящее от нее, вперемешку с любопытством были свежи в памяти.
Но Элю словно подменили. Сидя за столом, она безусловно была взволнована. Но в этом волнении ни намека на томление или интерес, лишь стремление побыстрее покинуть ужин.
И, кажется, князь впервые испытал ревность. Ревность к самому себе.
ГЛАВА 8
Князь находился в жгучем нетерпении, он еще никогда с таким остервенением не гипнотизировал стрелки часов, подгоняя время.
Терпение,