Агата. Сергей Сергеевич Коняшин
давай, лечись. Или опохмеляйся там…
Наскоро умывшись и собравшись, я взял свои ключи от нашего общего с Лягиным джипа и вышел из дома. На улице было по-утреннему свежо. Испепеляющее солнце еще не успело набрать высоту.
Дороги, как обычно по пятницам, были пусты. Это позволило мне достаточно быстро домчать до аэропорта, на большой скорости огибая бредущие прямо посередине проезжей части стада баранов, которых нещадно хлестали длинными плетками угрюмые пастухи.
Молодой охранник на входе в здание аэровокзала лениво зевал и от нечего делать небрежно клацал затвором разбитого автомата Калашникова. Он очень долго и с явным недоверием рассматривал мою бита́ку – дипломатическую карточку, дающую право прохода во все зоны аэропорта Саны, – периодически с надеждой поглядывая по сторонам в поиске коллег. Догадавшись, что он неграмотный, я, как можно отчетливее проговаривая все арабские звуки, прочитал ему содержание битаки, для верности проводя пальцем по каждой соответствующей строчке. Убедившись, что я имею доступ в том числе в зал прилета, он вернул мне карточку и небрежно махнул рукой себе за спину.
У полицейского участка внутри аэропорта царило необычное оживление. Когда я проходил мимо него, мне на мгновение показалось, как немного растерянный низкий мужской голос с сильным русским акцентом насколько раз произнес «Russia! Russia!»5.
– Йя́ъани ру́сий?6 – громко переспросил кто-то по-арабски.
– Ру́сий, ру́сий, – повторил низкий голос, видимо, угадав название своего народа на чужом языке.
Я острожно приблизился к участку и заглянул внутрь через головы столпившихся у его дверей полицейских и таможенников. В глубине кабинета перед столом, полностью заваленным бумагами, сидел человек европейской внешности и непонимающими глазами смотрел на кого-то с другой стороны стола, скрытой от меня углом комнаты. Оттуда раздавалась быстрая гневная речь на арабском.
– Извините, пожалуйста, – попросил я, аккуратно протискиваясь сквозь толпу. – Я из российского посольства. Если нужна моя помощь…
Не успел я договорить, как один из полицейских крепко взял меня за руку и, расталкивая коллег, быстро провел вглубь кабинета.
– Господин полковник! – громко сказал он, подведя меня к дорогому деревянному столу, изящно украшенному витыми медными орнаментами. – Вот человек из российского посольства.
Я мельком осмотрелся в кабинете. На стуле сидел высокий худощавый парень с модно подстриженной бородкой-испанкой. Он был одет в синюю футболку и короткие джинсовые шорты, что сразу выдавало в нем человека даже отдаленно не знакомого с основами исламской культуры и этики. Его большие карие глаза настороженно бегали из стороны в сторону.
На столе поверх беспорядочно разбросанных бумаг стояла откупоренная прозрачная бутылка без этикетки. В ней без труда угадывалась стеклянная тара популярной в России водочной марки. Рядом с бутылкой лежал синий российский служебный паспорт.
– Вы прилетели в посольство? – спросил я парня
Россия! Россия!
Это значит – русский?