Будь моей парой. Кристина Амарант
показались ей вдруг отвратительными, липкими. Хуже, чем у иных мужиков. Толстуха причмокнула губами.
– Не боись, не обидим, милашка, – протянула она и повела носом, принюхиваясь. – Пахнет свежим мясцом. Черный говорил: ты волчья сучка?
Ну точно – знали. Знали и ждали, что Дженни окажется здесь, запертая с ними одна на троих!
– Она отброс, – процедила пегая, ткнув пальцем в клеймо на руке.
– Что вам нужно? – спросила Дженни, едва осознавая, что сама говорит. Ее трясло, каждый нерв был напряжен до предела, тело закаменело в ожидании драки – беспощадной, кровавой, до последнего. Все инстинкты вопили: пусть противников трое, пусть каждая из них сильнее в несколько раз – проиграть нельзя. Уступишь и они превратят тебя в ничто, вытрут ноги, унизят так, что жить дальше не захочешь и не сможешь.
Особенно пугал жадный, совершенно мужской интерес, с которым на нее пялилась толстуха.
Воздух в камере казалось сгустился и дрожал от скрытого напряжения, грозя вот-вот прорваться чем-то нехорошим, страшным.
– Познакомиться, соседушка, – хихикнула обладательница парика.
– Значит так, рыжая, – толстуха чуть раздвинула губы, демонстрируя клыки. – Я – Бешеная Марта и я тут главная сучка. Пока ты тут, я решаю с кем ты спишь, что ешь и чем занимаешься. Это понятно?
Дженни тупо кивнула. В голове крутились недоуменные вопросы по поводу “с кем ты спишь”. В каком смысле – с кем? В камере шесть коек, а их только четверо, нет нужды с кем-то делить постель…
– Тогда встала на колени и сделала мне массаж ног. Быстро!
– Массаж ног? – тихо переспросила девушка, понимая, что это только начало.
Первый этап, почти невинное задание. Если она послушается, дальше будет хуже. Страшнее, унизительнее. И можно согласиться, безропотно принять все, что предложит глумливая фантазия соседок по камере. Вытерпеть, остаться живой и невредимой. Пострадает лишь гордость.
Или взбрыкнуть? Послать эту Марту, нарваться на неизбежные побои. И неизвестно ограничиться ли дело только побоями. Человеческое тело так легко искалечить.
Может, все же получится договориться по-хорошему? Так, чтобы она никого не трогала и ее не трогали?
“Нет, – поняла Дженни, ловя садистское предвкушение на похожем на картофелину лице толстухи. – Не получится”
Выбирай, Дженни. Здоровье или гордость? Что пострадает сильнее, что заживет раньше? Тебя ведь не просто так посадили именно сюда, к трем шакалихам, а их не просто так предупредили, что совсем скоро появится строптивая девица, которую хорошо бы проучить.
Она еще раз взглянула на толстуху и поняла, что уже выбрала. От обреченности и страха свело желудок.
– У меня есть идея получше. Как насчет массажа челюсти?
Дженни еще договаривала, а кулак уже летел на встречу с чужим лицом. Удар отозвался вспышкой боли в костяшках, голова толстухи мотнулась, а в следующую минуту девушка отскочила в угол, нырнув между двумя стоящими почти впритык койками.
Главное не дать им навалиться всем