Притяжение. Юлия Резник
Нет, черт возьми! Не в этом дело… Просто никогда в жизни он не чувствовал себя так, как рядом с Соней, никогда не жил больше так. Вкусно, на разрыв, в удовольствие! А после нее… После нее все стало… никак. Пропали интерес и азарт. Он что-то делал, куда-то двигался, рвался, карабкался вверх, покоряя все новые и новые высоты, делал деньги, наращивал могущество и броню на сердце, но никакие победы и никакие деньги не дарили ему того ощущения счастья, что он испытывал рядом с ней.
Понимание этого тоже пришло не сразу. Амиру понадобилось несколько лет, чтобы осознать, что он напрочь утратил вкус жизни, что она стала пресной и совершенно безрадостной. Он тогда притормозил, на бегу остановился, как в бетонную стену врезался. Тряхнул головой, осмотрелся по сторонам, в попытке понять, а какого, собственно, черта?! И не нашел ответа. Тогда он забросил все дела и несколько дней тупо колесил по городу, глубоко погрузившись в себя, отстранившись от всего постороннего и неважного, просеивая сквозь сито памяти события последних лет.
Выводы, к которым пришел Амир после своих раздумий, были абсолютно неутешительными. Какими-то дикими даже. Он, хоть тресни, не мог понять, как такое вообще случилось. Как он, матерый волчара, по уши увяз в какой-то девчонке. Увяз так, что их расставание, о котором он и думать себе запретил, даже годы спустя аукалось гулкой звенящей пустотой внутри?! Тупой ноющей болью.
И ведь не вспоминал! Дал установку и не вспоминал! Первые года три-четыре. И не думал даже, что оно внутри есть! А ведь оно было. Сидело в груди кинжалом. И пока тот кинжал не трогали, даже не кровоточило…
– Вы, Амир Шамильевич, обработаться не забудьте, – напомнил Глеб.
Амир встряхнулся, выплыл из водоворота своих нерадостных мыслей. Моргнул. Черт, они и правда приехали, а он и не заметил.
– Не забуду, – кивнул Амир, выходя из машины.
Когда он попал в палату к дочке, та спала, подложив руку под щеку. Её непропорционально большую в сравнении с исхудавшим телом практически лысую голову украшала веселенькая косынка. Амир помедлил, давая себе время отдышаться, затолкать внутрь отчаяние и тихую ярость. Все уже позади. Его малышка поправится. Они справились. Они все преодолели. Худшее в прошлом. Он чувствовал, он знал!
– Папа?
– Привет. Я тут проезжал мимо, думаю, дай-ка, зайду!
– Привет, – улыбнулась девочка. – Я соскучилась…
Амир сглотнул, кивнул головой и подошел чуть ближе. С тех пор, как Карине поставили диагноз, в их жизни, в их отношениях многое изменилось. Как будто его девочка снова вернулась…
– Я тоже, малышка… Я тоже. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Врачи говорят, что я молодец.
– Да, я слышал. Ты и правда молодец, милая.
– Раньше ты так не считал.
Амир поднял глаза. Поймал черный взгляд дочери.
– Сейчас все изменилось. И я надеюсь, что к прошлому возврата не будет.
Карина закусила губу и опустила ресницы, закрываясь, прячась от него:
– Не будет, – тихонько согласилась она.
Кивнув, Амир уселся