Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами. Александр Строев
Ф. М. Гримму, Москва, 3 июля 1787 г. 286
Вас весьма любят, господин барон, о Вас часто говорят; но пишут ли Вам? Екатерина Великий (из‐за нее потомки допустят ошибку во французском языке), возможно, не располагает временем; возможно, кое-какие мелкие подробности, продиктованные мной, дадут Вам представление, хотя и слабое, о том, что мы видели287; впрочем этот отчет indignatio fecit288; ибо меня возмущает низкая зависть, каковую Европа питает к России. Я хотел бы научиться жить в той части Европы, которая старается опорочить другую, более обширную часть; коли она дала бы себе труд сдвинуться с места, то увидела бы, где больше варварства. Поразительно, к примеру, что Грации перепрыгнули через нашу Священную империю, дабы, бросив Париж, обосноваться в Москве и за двести верст от нее, где мы нашли очаровательных женщин, прекрасно одетых, танцующих, поющих и, возможно, любящих, как ангелы.
Император был в высшей степени любезен в течение трех недель, проведенных с нами. Беседы в карете двух лиц, имеющих 60 миллионов жителей и 800 тысяч солдат, не могли не быть занимательными, и я сим весьма пользовался, зачастую вставляя какую-нибудь глупость, смешную для меня, и ожидая, что она рассмешит других; ибо мы все время наслаждались свободой, единственно составляющей усладу общества, и Вам известна простота, царящая в обществе императрицы: ее забавляет пустяк, и она возносится в высокие сферы, только когда речь заходит о великих предметах.
Совершенно необходимо, господин барон, вернуться нам сюда вместе; то будет споспешествовать тому, что я буду еще лучше принят. Не потому, что Вам надобно напомнить императрице, сколь Вы любезны, ибо, коль нет Вас, Вы пред ней, но ей будет весьма приятно сказать: он здесь, искать не надо289. Вы сделаете прелестные знакомства; господин Мамонов, к примеру, подает самые большие надежды; он полон ума, любезности и познаний. Вы догадываетесь о том, сколь украсил все наше путешествие граф де Сегюр. Мне весьма жаль, что оно почти завершилось.
Я велел соорудить храм, посвященный императрице, о чем говорит надпись на нем, близ той скалы, что неподалеку от скалы Ифигении, и алтарь дружбы, посвященный князю Потемкину, посреди прекраснейших и самых могучих фруктовых деревьев, какие я когда-либо видел, и на берегу моря, где сливаются все горные потоки. Сей небольшой участок земли, дарованный мне императрицей, называется Партеница, или Девственный мыс; здесь проживает пятьдесят шесть татарских семейств, вовсе не таких татар, как богини и цари, требовавшие, как известно, жестоких жертв. Не знаю более прелестного места; я мог бы сказать:
Вот так же на брегах Идалии счастливой
Европа с Азией встречались всем на диво290.
Ибо здесь видны горы Анатолии. Весьма необычно то, что именно на берегах Черного моря, спокойно живя среди неверных, я узнал, что верноподданные Австрийского дома восстали на берегах океана. Не ожидал, что для меня будет безопаснее на моих землях на берегу Понта Эвксинского, нежели на землях Фландрии.
Будьте
Первые копии этих двух писем хранятся в Венском государственном архиве среди бумаг Гримма: Staats-Haus-und-Hofarchiv K 114a, 115, Korrespondenz des Barons Melchior von Grimm 1776–1801; см.:
Принц де Линь хочет заменить Екатерину II, которая в действительности регулярно пишет Гримму. Намек на ее молчание может только вызвать досаду у Гримма.
Возмущение порождает (
Отсылка к монологу Ипполита из трагедии Ж. Расина «Федра»: «Ты здесь, бегу я прочь; коль нет – ищу тебя я» (д. II, сц. 2, пер. М. Донского).
Цитата из поэмы Вольтера «Генриада» (1728; Песнь 9).