Планета Вода (сборник с иллюстрациями). Борис Акунин

      Беллинда Дженкинс – вот как звали принцессу на самом деле, совсем неаристократично. Ей было не десять лет, а двенадцать. Пансионерка из туберкулезного санатория.

      Так разъяснилась загадка появления девочки и хрустальность ее красоты. Бедняжка больна чахоткой.

      Беллинда Дженкинс оказалась особой пребойкой. Ни страха, ни смущения. Благодарности Эраст Петрович тоже не дождался. Зато стрекотала почти без остановки. Выспросила, кто он и что тут делает («Гуляю», – неопределенно ответил Фандорин), охотно рассказала о себе: как скучно в санатории, какие там все зануды и плаксы, как здорово было лезть на гору, как удачно, что мистер Булль оказался рядом, и так далее.

      Эраст Петрович почти не слушал, размышляя, что делать с этим нежданным осложнением. Оставлять ребенка здесь нельзя, это ясно. Нужно взять девочку за руку и отвести вниз. Но, во-первых, необходимо дождаться утра, чтобы осмотреть море. Во-вторых, не проболтается ли девчонка про ночную встречу в санатории. Вот этого не хотелось бы.

      – У тебя, наверное, есть в санатории близкие п-подруги? – осторожно спросил он.

      Она фыркнула:

      – В этой мертвецкой? Дура я, что ли? Подружишься с какой-нибудь, а она возьмет и окочурится.

      Фандорин посмотрел на освещенное луной личико принцессы внимательней.

      – А многие у вас… окочуриваются?

      – Нет, – беззаботно тряхнула локонами Беллинда. – За мое время только одна. Вечером была живехонька, а утром – хлоп, и готово. Унесли, закопали в закрытом гробу, чтобы мы не пугались. А всего на нашем кладбище три могилы. Для чахоточных за целый год это мало. Кобра, наша директриса, когда грозится, показывает из окна на кладбище и говорит: «Фот что фас шдёт, если путете нарушать решим».

      – П-почему «кобра»?

      – А похожа. Очкастая такая, всё шипит. И зовут мисс Шлангеншванц. Немецкие девчонки говорят, это значит «змеиный хвост». А вы как через ограду перелезли?

      Эраст Петрович показал пилку.

      – Ясно. А давайте в кратер заглянем. Я затем сюда и лезла. Лава, наверно, красная и светится.

      – Хорошо. Только дай руку.

      Поднялись на самый верх. В кратере было черным-черно. Воздух струился, словно пронизанный паром, но жар не чувствовался.

      – Фу ты, – разочаровалась Беллинда. – Никакой лавы. Зря, выходит, на гору вскарабкалась, чуть концы не отдала… Ладно, мистер Булль, идем обратно. А то я не успею до рассвета.

      – Ты пришла заглянуть в к-кратер, а я – полюбоваться восходом. Сядь, я накину на тебя мою куртку. Подождем.

      – Я бы с удовольствием, – вздохнула девочка. – Мне с вами нравится. Но правда пора. Попадусь – Кобра живьем сожрет.

      – Ничего,