Тридцать четыре ёжки для Кощея. Книга вторая. В погоне за женихом. Елена Лисавчук
легкого сожаления.
– Я скоро стану женой Драгомира Павловича! – не догадываясь о моих открытиях, громко заявила Рыжая и тряхнула поводьями, зажатыми в руке. Лошадь всхрапнула, но продолжила мирно стоять, не поднимая понуро опущенной головы. Вон, кобыла – и та не хотела ее видеть.
Елисей не впечатлился, зато я окончательно перестала его узнавать. Естественно, возник вопрос: "Знала ли я его вообще?".
– Кощея? – натурально издеваясь, скривился он. – Драгомиру никогда не быть правителям княжества. Ты навсегда останешься женой главнокомандующего. Не то что Мирослава. Ей будут оказывать почести как принцессе.
Лучше бы он ничего не говорил. Вот когда понимаешь глубокий смысл поговорки «молчание – золото». С таким муженьком мы будем жить на мели. Сразу представилась полуразрушенная избушка, где я сижу на развалившемся пороге, а на моих коленях лежит дырявое корыто. Так явственно представила, что захотелось взашей вытолкать Елисея из Кощеева княжества. Погостил чуток – и будет.
Глаза Цветаны сузились, ногти удлинились, а лицо приобрело хищные кошачьи черты. Бросив на землю поводья, она бросилась к моему несостоявшемуся кавалеру.
Она не просто быстро шла… она неслась на него. Испуганно вскрикивая, Ежки отскакивали в стороны. На середине двора Рыжая притормозила и перешла на более спокойный шаг. Шумно выдохнув прямо Елисею в лицо, она прошипела:
– Без ведома моего жениха мышь в княжестве не проскочит. Это ли не настоящая власть? Правителем может быть кто угодно.
И, вздернув подбородок, озарила мир самодовольной ухмылкой.
Цветана сама-то поняла, что своим высказыванием оскорбила князя Велимира?
– Какая непредусмотрительность, – не пропустил ее оплошность Елисей. – Негоже плохо отзываться о будущих родственниках.
– Как вы смеете?! – порядком свирепея, разразилась воплем Рыжая.
Взвизгнув, она развернулась и бросилась к своей кобыле. Остановившись возле брошенных ею же поводьев, она посмотрела на Заряну и высокомерно процедила:
– Подними.
Та не посмела й отказать. Одарив Рыжую злобным взглядом, Заряна наклонилась и подняла поводья. Она протянула их Цветане, а когда та захотела их забрать, отдернула руку.
– Никогда больше не смей мне приказывать! – и только после этого впихнула ей в руки поводья.
Рыжая не обиделась и не оскорбилась, она лучилась спокойной уверенностью.
– Помоги мне забраться в седло, – зажимая в руке хлыст, она указала им на конюха, и он поспешил исполнить ее приказ.
– А не рано? Драгомир Павлович еще не пришел, – не то чтобы удивилась Болонка. Скорее, ей было любопытно.
Разместившись в седле, Цветана натянула вожжи, удерживая лошадь и не давая пуститься ей вскачь.
– Отсюда вы сможете лучше видеть мою красоту.
Такое восхваление самой себя не могло не вызвать во мне раздражение:
– Ничего не скажешь – осчастливила.
– И