Воспитание верности у котов и мужчин. Евгения Халь
На круглой сытой морде явно было написано:
– И не лень тебе с утра так выделываться?
– Вот тебя еще тут не хватало! – раздражено бросила я. – Домой иди! Там Матильда волнуется.
Кот злобно фыркнул и неспешно пошел вверх по лестнице, вальяжно покачивая пышной белой попой.
Я вышла на улицу, борясь с желанием посмотреть на реакцию Стаса. Ну ладно, один косой беглый взгляд можно себе позволить. Стас чуть ли не наполовину вывалился из окна машины.
– Спокойнее, Таня, не так напряжённо, – прошептал Саша, беря меня под руку. – Улыбайся мне, улыбайся!
Я пошла к машине, старательно покачивая тем, что у нормальных людей зовется бёдрами. Туфли оказались не такими уж удобными. Наверное, в них нужно ходить по коврам, подиуму, сцене или, в крайнем случае, по полу офиса. Дорогому полу, гладкому и блестящему. Хотя почему наверное? Перед женщинами, которые ходят в таких туфлях, всегда расстилают ковровые дорожки. Они вообще порхают в воздухе. Господи, сделай так, чтобы я сейчас не оступилась и не сломала каблук-"рюмку", а ровно дошла бы до машины! Это же будет ужас ужасный, если я сейчас носом пропашу здесь борозду.
Наверху мои молитвы услышали и я благополучно дошла до цели.
Саша открыл передо мной дверь и прошептал:
– Правило двадцати секунд, не забывай! Не нужно в ступоре смотреть перед собой, как будто тебя фотографируют на загранпаспорт. Улыбайся мне, улыбайся. За нами хвост, а мы его не замечаем.
Я широко улыбнулась, глядя на него снизу вверх.
– Нет, так тоже не нужно. Слегка свысока. Ты ведь принцесса. Улыбайся и считай, и только после этого протяни мне руку.
Быстренько стерев с лица широкую пролетарскую улыбку, я изобразила Мону Лизу, слегка приподняв уголки губ, и небрежно поправила волосы.
– Умница! – прошептал Саша. – Хватаешь на лету. Сейчас твой бывший выпадет из тачки башкой вперед. У него уже наклон, как у Пизанской башни.
Он закрыл дверь машины, быстро обежал ее, открыл багажник и достал оттуда картонный подносик, на котором стояли высокий стакан с кофе, пакет с выпечкой, украшенный логотипом известного и дорогого кафе, и цветок. Шикарная алая роза на длинном стебле.
Все это он дал мне через окно машины. Причем сначала протянул подносик с кофе и булочками, а потом вручил цветок, шутливо шаркнув ногой.
– Ну как? – нетерпеливо спросила я, когда он сел за руль.
– Кукачевы – гении! – ответил он заводя машину. –Твой жених в глубоком нокауте. У него от бешенства так челюсти свело, что боюсь, не скоро отпустит. Застыл, как железный дровосек.
В этот момент телефон, который мне дала Ритка, коротко пискнул. Я достала его из сумки. На "Ватсап" пришло видео и сообщение от Риты: "Полный разрыв заднего прохода у китайского Дон Жуана Бляо-Дуна, смотреть до конца".
Я поспешно ткнула пальцем на просмотр видео. Стас, сидя за рулём, буравил взглядом меня и Сашу. В руках он нервно крутил любимые солнечные очки от "Гуччи". Это у него всегда означало крайнюю