Воспитание верности у котов и мужчин. Евгения Халь
пассаж! Какой великолепный образчик нарциссизма! Молодой человек, вас бы нужно изучать, как редкий, но, к сожалению, не вымирающий подвид самовлюбленного негодяя!
– А вы бы не могли не вмешиваться в нашу беседу? – огрызнулся Стас.
– Могла бы, если бы вы уважали частную собственность, и не явились бы в мой дом со скандалом!
Стас открыл рот, чтобы ответить Матильде, но я поспешила заговорить первой, чтобы он не успел снова нахамить ей.
– А ты от скромности не умрёшь, Стас! Знаешь, как сказал один умный человек: ты лучше голодай, чем что попало ешь, и лучше будь один, чем вместе с кем попало.
– Ну началось, – скривился Стас. – В ход пошли затертые цитаты Омара Хайяма из статусов в соцсетях. Ты ещё Анечку Седокову начни цитировать. Детство какое-то! Хватит! Дай мне войти! Неудобно разговаривать здесь, на площадке, в присутствии посторонних. Я виноват. Дай мне возможность нормально извиниться, и сделаем вид, что ничего не было
– Знаешь что, принц, а уматывай ты в свое зачуханное королевство! –я сделала шаг назад и попыталась войти в квартиру.
Но Стас ухватил меня за плечи.
– Пусти! – рванулась я.
Матильда выхватила из кармана мобильник, вскинула руку и угрожающе произнесла:
– Я вызываю полицию. Три, два, один… – она прикоснулась пальцем к кнопке срочного вызова на дисплее.
– Все-все! Не нужно! – Стас поднял руки вверх, словно сдаваясь. – Я ухожу! Войска отступают под натиском союзников, – он нажал на кнопку лифта, кабина открылась.
– Патронташ забыли, доблестный гусар! – злорадно прошептала Матильда, схватила бутылку виски и бросила в кабину лифта.
Стас неожиданно ловко для пьяного поймал ее и приложил одну руку к груди:
– Честь имею, мммммэдам! – он шаркнул ногой и попытался учтиво поклониться, но его качнуло вперёд и он едва не влетел головой в закрывающуюся дверь лифта.
– Не имеете вы чести, нелюбезнейший! – звонко выкрикнула Матильда вслед моему бывшему жениху.
Я бессильно привалилась спиной к перилам. Ватная слабость охватила все тело.
– Милая девочка, да на вас лица нет! – ахнула Матильда. – Пойдемте-ка! – она решительно взяла меня за руку. – У меня припрятан чудесный бальзам, заживляющий душевные раны.
– Да мне неловко, Матильда Видленовна, и так вас побеспокоил весь этот цирк, – я сделала слабую попытку освободиться, но не тут-то было.
– И слушать ничего не желаю! Помните, как у Пушкина:
Выпьем, милая подружка,
Та-та-та-там – проклятый склероз, господи, помилуй нас, грешных,
Где же кружка?
Я рассмеялась и позволила ей затащить себя в квартиру. Никогда не была здесь дальше прихожей, хотя Матильда не раз приглашала зайти на чашку чая. Но мне было как-то неудобно. Деньги за аренду я давала ей в прихожей и быстро уходила к себе. Несмотря на раздрай в чувствах, меня поразила обстановка гостиной. Всегда думала, что огромная московская квартира бывшей актрисы странноватого