Избранные работы по теории культуры. Андрей Пелипенко
культуры, а сам режим самоограничения – в русле становления субъектности – инициировал возникновение феномена воли как в психологическом, так и в философском его понимании.
Дальнейший ход системного развития культуры демонстрирует богатую типологию актов самоограничения, которые по ходу эволюции систем становятся всё более сложными и утончёнными, ибо сам фронт развития – в силу своего уплотнения – охватывает всё более «тонкие материи». Так, приход логоцентрического мышления на смену тотальности мифа с его почти безграничной полисемантичностью и плюрализмом был следствием сужения коридора потенциального смыслообразования-самоограничения в точке межсистемного перехода. Последовательность итерационных самоограничений можно поставить в ряд сквозных векторов, пронизывающих макроэволюционный процесс. И если когда-то прото-интеллект осуществлял ограничение природного начала, то теперь пришло время обуздать и сам интеллект, ибо поздняя логоцентрическая дискурсивность определённо означает скатывание в дурную бесконечность инерционного доразвития. К этой теме ещё будет повод вернуться. Разговор же о том, какая сила заставляет системы себя ограничивать, уведет нас в область метафизических спекуляций, которых мне хотелось бы избежать. Пока достаточно признать этот принцип как очевидную данность.
С эпигенетической «вложенностью» эволюционирующих систем связан принцип структурно-процессуальной диффузии. Обусловлен он вышеописанным эффектом полемики и смешения материала материнской и новообразуемой системы: новые формы не только несут в себе подспудный эпигенетический базис, но и всегда являются прямыми паллиациями с исходной средой. Причём средой не только внешней, но и, главным образом, внутренней, т. е. теми структурами, связями и интенциями, которые любую новую форму непреложно привязывают к её исходным онтологическим основаниям. Иными словами, инновационный импульс всегда оказывается приторможенным и разбавленным инерцией: так имманентность материала сдерживает интенциальную динамику. И, как говорилось выше, инновационные формы воплощают устремления ГЭВ лишь в рамках, установленных трансформативным потенциалом структур материнской системы, а последний всегда лимитирован. И поскольку здесь речь идёт не об изменениях в пределах прежнего структурного паттерна, но о качественных конфигуративных преобразованиях, уместно говорить о том, что этот лимит определяется возможной глубиной структурной деконструкции, в ходе которой формы материнской системы превращаются в материал для строительства более сложных системных структур.
Этот фактор часто не учитывается прогрессистским сознанием. Инновационность представляется в чистом виде, не обременённой «балластом» прошлого, что вызывает многочисленные аберрации и искажения реальной картины. Более того, в рефлектирующем сознании рождается миф (ложная априорная императивная установка) о дихотомии активного преобразующего