Февральский дождь. Виталий Еремин
себя в шутку называет, убежденная незамужница.
Выхожу из ванной – овсянка уже на столе. Не жидкая, не густая, вполне съедобная. Лора не пожалела сгущенки. Едим молча, посматривая друг на друга. Интересная у Лоры особенность: как бы ни оделась, всегда выглядит так, будто на ней ночнушка. Или мне только кажется? И косметики многовато. А краска в этом возрасте старит. Или для того и злоупотребляет, чтобы выглядеть старше?
Наш завтрак смахивает на семейную трапезу. Не первый раз Лора создает подобную двусмысленную ситуацию. И появилась она сегодня в отсутствие Жени тоже, как пить дать, не случайно.
Однажды, лет шесть назад, когда дома так же никого не было, Лора пришла зареванная. Я спросил, что случилось -Лора отказывалась говорить. Потом призналась, что ее изнасиловал, угрожая ножом, какой-то парень. Но при этом отказывалась сказать, где это случилось, и кто насильник, и в каких отношениях с ним она была до того.
Я, конечно, засомневался: а что, если Лору обидел очередной хахаль ее мамочки? Но она опровергла. Чувствуя, что я все равно докопаюсь до истины, призналась, что изнасилование она выдумала. Зачем? Тут она замкнулась, и дальше я уже сам догадался, что ей просто хотелось посмотреть, как я отреагирую на ее девичью драму. Ну, и конечно, чтобы пожалел.
– Как съездили? Удачно? – спрашивает Лора.
Бывая у нас почти ежедневно, Лора и без того знает многие изнанки моей жизни. Но на этот раз вопрос прозвучал как-то уж слишком по-домашнему. Вместо ответа издаю что-то вроде сдержанного рыка. Я все-таки по гороскопу Лев.
– Понятно, – сочувственно вздыхает Лора. – Опять что-нибудь кровавое. А вы отдохните, смените тему. Напишите о чем-нибудь добром, светлом.
Я бы рад, но, боюсь, не получится. Редактор хочет удержать падающий тираж. Поэтому требует «гвоздей». А «гвоздь» сегодня – это, прежде всего, пороки и вопиющая несправедливость.
– Знаешь, Лора, почему актеры любят играть злодеев? В них больше правды жизни. Они больше похожи на зрителя. А зрителю интересно смотреть хотя бы отчасти про себя. Примерно то же и в журналистике.
– У вас, наверное, было непростое детство.
– С чего ты взяла? – деланно удивляюсь я.
– У меня тоже чего только не было, – говорит Лора. – Значит, больше шансов чего-то добиться. Я хочу так же верить в себя, как наверняка верили вы.
Я сказал, что в настоящее время больше всего верю в хороший гонорар. Лора поникла. Ей не понравилось, что я избегаю разговора всерьез. Мне самому не понравилось. Ну, вот зачем я так? Всем в семье плевать на мою работу. А Лоре она интересна. Это ценить надо.
– Я закончила учебу, работу теперь ищу, Юрий Леонтьевич.
Наконец-то все встало на свои места. Но что я могу сделать для выпускницы филфака? Могу узнать, есть и вакансия в отделе писем.
– Узнайте, – просит Лора. – И добавляет, как бы между прочим. – Завтра пятница. Женя сказала, вы в Пахру едете. Давайте на этот раз возьмем меня?
Умница. Просьбы должны быть внезапными, или когда трудно отказать.
Ах, Лора, за такую кашу, конечно, возьмем.
Глава