И хочется, и колется. Ева Ночь
дарить подарки, в кино водить или кафе. А по ночам такое вытворял, что вспомнить – сладко, а рассказать – стыдно. Да и я от него не отставала, если уж совсем честно.
Мы… как-то жили. По-настоящему. Смеялись, разговаривали, шутили, немножко ссорились, но так, не глобально, чаще по мелочам. И ни разу не заговаривали о фиктивности нашего брака.
Я… боялась. Даже думать об этом не хотела. Отгоняла непрошеные мысли, как надоедливых мух, – кыш-кыш, у нас всё хорошо! Да и Гена не заговаривал больше о том, что всё это так, между прочим, а на самом деле – на всё плевать. Но нет-нет, а думалось мне: и эта нежность, и поцелуи, и забота не могут быть ненастоящими.
Он часто снимал нас – запечатлевал мгновения нашей жизни. Сотни снимков, где мы абсолютно счастливы. И я, и он. Так мне казалось.
Но сколько ни бегай от проблем, они от этого не исчезают, не рассасываются и не решаются сами по себе.
Уже пришёл декабрь – шагал широко, приближаясь к Новому году. Я уже планировала ёлку, думала, что нужно бы съездить в свою квартиру, забрать игрушки – у нас с мамой их много было. Мы любили Новый год. Для нас этот праздник был семейным. Это будет наш с Крокодилом первый Новый год, который мы отметим вместе.
– Не влюбляйся в меня, ладно? – сказал он той ночью. После того, как нам двоим было особенно хорошо. – Ты же знаешь, что рано или поздно всё это закончится?
Мы лежали обессиленные и расслабленные. Крокодил пробормотал и уснул, а я лежала, потеряв покой и сон. Смотрела на него огромными ошарашенными глазами – так я это ощущала: растрёпанная я и глаза из орбит вылезают.
То есть, как это не влюбляйся?.. А если я уже?.. А как же?.. И что всё это значит, чёрт побери?!
В ту ночь во мне что-то умерло, и я поняла: так дальше нельзя. Это нечестно. Видимо, мы по-разному видим жизнь. А я… приняла желаемое за действительное.
К утру у меня созрел план. Плохой, но лучшего я тогда придумать не могла.
Крокодил отвёз меня на занятия. Я внимательно наблюдала. Всё, как и всегда: кофе сварил, улыбается. Будто и не было тех идиотских слов, что он мне сказал. Я даже на миг позволила себе малодушно подумать, что мне это приснилось. Но идиотизмом я ещё не страдала. И пока у меня мозги не размягчились окончательно, нужно что-то делать.
На занятия я не пошла. Забрала документы из института. Тупо стояла на своём. Сказала, что мы с мужем уезжаем в другой город. И мне срочно, ну очень срочно нужно всё решить.
Я спешила. Я должна была успеть.
Потом я поехала домой – в свою собственную квартиру, где была счастлива с мамой. Святославик не обманул: всё осталось на своих местах. Он ничего не продал, не пропил, не проиграл в карты.
Я достала жёлтый чемоданчик – когда-то с ним я и мама ездили на море в жаркие страны. Эдакое импортное чудо из кожи – лёгкий и вместительный. Из квартиры я забрала лишь купидончиков с маминой тумбочки.
К тому времени я восстановила банковские карты – у меня были деньги. Не миллионы, но на первое время должно было хватить.
В квартире Крокодила я собрала самые