Три подруги и древнее зло. Грета Раш
же, настырный, – мигом посерьезнела подруга. – Это уже который раз он к тебе заявляется, третий?
– Фируса зачем-то ему очень нужна. И дело не только в мести, хоть он и пытался убедить меня в своем минимальном влиянии на пятнистых. Она что-то знает. Что-то, чем не успела поделиться с нами и, возможно, вообще ни с кем. Поэтому он и вьется вокруг нас ужом, надеется, что мы приведем его к Русе. Даже в лесу меня выследил.
– Надеюсь, ты отправила его по известному адресу?
– Отправить-то я его отправила, – устало потерла я лоб. – Вот только не думаю, что он по нему сходит. Уж больно у него вид решительный был, – помолчав, я тише добавила: – Ниса, он убежден, что она у нас.
– Ага, и где мы её держим, в подвале, что ли? Или может быть на чердаке? – воскликнула подруга. – Привязанной к стулу или прикованной к батарее?
– Я в квартире живу, – пришлось напомнить подруге. – У меня из названного есть только стул и собственно батарея, но они и без примотанной к ним музы прекрасно смотрятся.
– Что-то у меня предчувствие нехорошее, – пробормотала Ниса.
– Знаешь, из твоих уст слова «у меня плохое предчувствие» как-то очень неоднозначно звучат, – занервничала я. – Ты это говоришь как банши или как впечатлительная барышня?
– Да вот сама не знаю! – практически простонала от досады Ниса. – Слушай, может быть, мы сегодня вместе переночуем? Как-то мне не спокойно.
– Неплохая идея, – с одобрением оценила я. – Ладно, часа через два я буду дома, приезжай.
На этом мы закончили наш разговор.
Прежде, чем покинуть подпольный импровизированный тир, я полностью расстреляла ещё четыре обоймы. Легче не стало, спокойнее тоже, но кое-что положительное все же имелось – стреляла я с каждым разом все лучше и лучше.
Заперев своё тайное убежище на навесной замок, я все так же бегом отправилась в обратный путь, к своей машине, оставленной на опушке живописного массива, там, где дорога кончалась тупиком, упираясь в лесную тропу. Последний километр преодолела держась исключительно на упрямстве. Ноги практически не держали, мышцы от перенапряжения дергались, как струны на гитаре, а поджилки мелко-мелко тряслись. Едва ли не закинувшая язык на плечо, со стороны я, наверное, выглядела как старая уставшая собака, которой жить оставалось два понедельника. Но я не останавливалась. Во-первых, потому что хотела доказать самой себе, что смогу преодолеть эту дистанцию, а во-вторых, ощущение, что за мной кто-то присматривает не покидало с момента появления Лозовского и гнало вперед. Хотелось поскорее оказаться дома, под защитой пусть не самых надежных, но родных стен.
Когда из-за кустов дикой ежевики показались очертания родного автомобильчика, я едва не заплакала от радости… Радости, которая оказалась преждевременной, потому что вместе с автомобилем я разглядела ещё кое-что.
– Да что б тебя подняло и перевернуло! – выругалась я вслух, останавливаясь у тех самых кустов и хватаясь за бок.
– Тоже счастлив тебя видеть, – не оборачиваясь, выдал в ответ Макс,