Жёлтая магнолия. Ляна Зелинская
он перевёл на неё взгляд и усмехнулся.
– Что?! Вы хотели, чтобы я рассказывала вам про мужчину в колпаке и маске, чтобы уличить меня во лжи?! Да вы просто подлец! – воскликнула Дамиана и со злости зашвырнула пакет с остатками конфет в канал. – Если я вам нужна только для того, чтобы ставить подобные опыты, то я пошла! Арриведерчи!
Она вскочила и даже успела схватиться за причальные поручни, но маэстро свистнул Пабло, и убежать ей не дали.
– Сядьте, – жёстко произнёс маэстро. – Мы ещё не закончили, монна Росси, так что никуда вы не пойдёте. Я предупреждал вас, что у меня невыносимый характер. Извольте терпеть.
– Терпеть? Мне надоело, что вы всё время видите во мне лгунью, шарлатанку и мошенницу!
– Так докажите обратное.
– А не шли бы вы к Зелёной Деве, маэстро, с вашими доказательствами? – выпалила она и тут же прикусила язык, потому что Пабло, Жильо и бульдоги-сикарио даже застыли от её наглости, глядя недоумённо на хозяина.
Вот сейчас её точно утопят в лагуне! Стоит ему только свистнуть, и её утопят, как щенка!
Но маэстро даже в лице не изменился. Лишь сделал повелительный жест рукой, и все тут же отвернулись, как по мановению палочки дирижёра, и занялись своими делами: Пабло схватился за весло и заорал, что есть силы «Эй-ой-е!», сигнализируя, что лодка отчаливает, а Жильо с бульдогами перебрались на нос лодки. А Дамиана подумала, как же её бесит в этом Хромом всё! Буквально всё! Даже вот этот жест рукой! Это же надо так уметь выразить презрение ко всем одним лишь поворотом запястья! Как так у него это получалось – повелевать пальцами руки? И все они бросились, как собачонки, исполнять приказ!
Тьфу! Ненавижу патрициев! Ненавижу вас, маэстро Л'Омбре!
– Вы должны мне триста сантимов за рыбу, которую выбросил в канал один из ваших бульдогов, – буркнула Миа и отвернулась, принявшись разглядывать тёмную воду.
Всю дорогу они молчали, и у неё даже шея затекла, оттого что приходилось всё время сидеть, глядя в сторону. Зато маэстро так и не перестал рассматривать её и напряжённо о чём-то думать, потому что выражение лица у него было сосредоточенное и хмурое.
В палаццо Скалигеров они шли так, будто Дамиана какая-то преступница: впереди Пабло, по бокам от неё бульдоги, а замыкали процессию косоглазый Жильо и сам маэстро.
Она слышала, как постукивает по мраморному полу его трость, и никак не могла отделаться от мысли, что трость эта бутафорская. Когда она упала в соттопортико, маэстро метнулся к ней уж как-то очень быстро. И взялся за эту трость, только когда они уходили, но при этом хромал он весьма натурально, и когда спускался в лодку, то поморщился от боли. Но, наверное, ей пока не стоит пытаться выяснить эту тайну. А может, и вообще не стоит выяснять. Кажется, цверрская поговорка «Чем больше замечаешь, тем меньше говори» как раз и придумана для таких случаев. Надо держаться подальше от тайн этого семейства.
– Обед через час, не опаздывайте, – бросил маэстро через плечо и ушёл, не удостоив её даже взглядом.
Глава