Дикая магия. Кукла для профессора. Елена Княжина
работала в службе отлова магических тварей и наткнулась в лесу на совершенно дикий экзотический экземпляр, я потянулась к нему рукой. Он настороженно ждал.
Ладонь коснулась бледной кожи, смахнула капли с гладковыбритой щеки, скользнула на шею. Карпов не отпрянул. Замер загипнотизированным кроликом. Кажется, даже дышать перестал.
Я подалась вперед, приподнялась на носочках и накрыла его губы своими. Вот так. Я пришла сама.
«Экзотический экземпляр» оказался не таким уж и дремучим. Быстро разобрался в ситуации.
Меня обхватили руками и притянули к себе, оторвав от пола. Прижали к теплому дрожащему телу в мокрой черной рубашке. Бережно, но крепко. Так держат новорожденного котенка, опасаясь упустить, выронить или повредить лапку.
Губы снова окунулись в пламя, но это было ласковым, не жгучим. Демон поцеловал медленно, нежно, сжимая аккуратно, будто я была фарфоровой статуэткой, трижды разбитой и трижды склеенной. Изящной куколкой из тончайшей керамики, сломанной грубым ребенком, но заботливо восстановленной добродушным мастером. И от любого неосторожного движения рассыпалась бы на сто кусочков…
Меня нельзя было сломать. Но и не поцеловать… тоже было нельзя.
Это было так приятно, что я, к стыду своему, тихонько застонала прямо в демонический рот. Если он оборвет поцелуй, я тотчас же его придушу, избавив нас обоих от страданий. Предначертанных дурой-Судьбой и даже троллю понятных.
Но Демон не останавливался. Искушал трепетными касаниями, купая в волнах щемящей нежности… Ласкал горячей ладонью плечи, приглаживал волосы, катался подушечками пальцев по затылку… И все время прижимал к себе – мягко, бережно, укутывая в тепло и заботу, словно в пушистый плед.
Сердце пламенело. С каждым прикосновением – умелым, аккуратным – лед внутри таял. Исчезал облачком пара. Я согревалась Снегурочкой, с разбегу прыгнувшей через костер, – опасно, но так… неотвратимо.
Теперь я знала, как выглядит гармония. Как она ощущается. Как она оживает. В уютном сплетении двух тел. В непонимании, где заканчивается твое и начинается чужое. В блаженной неге от лучших в мире объятий.
А еще – в теплой ладони, лежащей на плече как влитая. Будто эти руки были выкованы в небесной кузнице специально для моего тела. По эксклюзивному заказу. Интересно, чем я заслужила такой подарок свыше? Могла ли это быть компенсация за «причиненные неудобства» по вине проказницы-Судьбы?
Я растворялась в моем Демоне. Таяла, тлела… Рассыпалась осколками с каждым прикосновением настойчивых губ, и тут же собиралась вновь. Разлетаясь мириадами искр с гудящим звоном в районе солнечного сплетения. Я будто находилась внутри колокола… В голове – пьяный шум, в теле – полная дезориентация пополам с блаженством… Не прижимай меня Андрей к себе, давно бы рухнула на кухонный пол. Вот бы он надо мной посмеялся!
Я бы не удивилась, если бы кто-то сказал, что с нашего разговора на террасе Пункта Связи прошла вечность. Не метафорическая книжная, а самая настоящая. Что сменились поколения. Истлели леса и выросли вновь. А мы так и стояли, припав губами