Бесы в погонах. Михаил Серегин
уже второй раз. Это было дурное предзнаменование. Священник вздохнул и вознамерился отойти в сторонку, чтобы не отвлекать человека от работы, и в этот момент со стороны трассы замелькали фары.
– Что это? – удивился он.
– Вот зар-раза! – ругнулся Маслаков. – Так я и знал, что эта сволочь кого-то на подмогу ждет! – И поднес рацию ко рту: – Макарыч! К вам гости!
– Вижу, – проскрипела в ответ рация. – Вы готовы?
– Да.
– Давай к нам. Кажется, будет жарко.
Маслаков от души матюгнулся и хрипло скомандовал:
– К бою!
Бойцы защелкали вставляемыми в автоматы магазинами.
– Женя! – жарко заговорил в рацию Маслаков. – Быстро к нам! Быстро, я сказал! Да! Бросай эту лестницу к такой матери!
«Ах, напрасно», – покачал головой священник. Маслакову опять-таки не хватало опыта. Запросто могло случиться так, что в то время, как рубоповцы перетащат все свои силы к машинам, в самую гущу боя, Жираф уйдет с тыльной стороны элеватора. Но ничего с этим поделать отец Василий не мог – здесь командовали другие.
– Вперед! – громко скомандовал Маслаков.
Рубоповцы выползли из лесополосы и быстро, почти бесшумно, по-пластунски, двинулись вперед выручать попавших меж двух огней Саньку и Макарыча. То, что это едет огневая поддержка для Жирафа, было ясно как божий день. А отец Василий стоял под прикрытием вязовых веток и тихо молился, чтобы господь отвел пули и позволил этим людям все-таки успеть познать Истину. Ибо горше всего было ему видеть, как человек передает свою душу наверх в состоянии ярости и недоумения, так и не осознав, сколь великое таинство совершается над ним в этот момент.
Подъезжающие машины резко притормозили и, на самой малой скорости объехав и «Опель», и «Мерседес», встали на полпути между ними и лесополосой – должно быть, в самой гуще ползущих по пластунски рубоповцев. Отцу Василию даже показалось, что один боец перекатился, чтобы не попасть под колеса.
Затем священник услышал, как в полной ночной тишине захлопали дверцы, и вот тогда надо всей округой раздался отчаянный крик загнанного в угол человека:
– Рома, сука! И ты ментам продался?!
В полной тишине этот крик эхом отдался от стен и потерялся где-то в торчащих из бетона прутьях арматуры.
«Рома?!» Священник задрал голову вверх – кричали из недостроенной башни элеватора.
– Что ты гонишь, Жираф?! – ответил ему от подъехавшей машины сам Роман Григорьевич Якубов.
«Господи! – помянул имя божье всуе отец Василий. – Как он узнал?!»
– Я гоню?! – злобно рассмеялись наверху, так, что эхо прокатилось по всей округе. – Это ты че-то не туда погнал! Шкура мусорная!
– Не крути, Жираф! – громко потребовал Якубов. – Ты позвонил, я приехал. При чем здесь менты?
И в этот момент рубоповцы начали вставать. Трудно сказать, кто им дал такую команду: даже если Маслаков понял, что демаскирован светом фар подъехавших машин, этого делать не следовало. Но они все вставали и вставали, словно для того, чтобы своим личным присутствием показать