Смерть цвета бейсик. Александр Прост
день на факультете. Боря был старше почти всех, исключая меня и еще двух-трех. У него уже случились три бесславных года Оксфорда и два десятка песен на английском. Я тоже успел обзавестись знанием собственной смертности, яростной готовностью жить на зависть и неприятной дыркой в шкуре.
Мы подружились. Боря был именно таким, какими я мечтал встретить друзей новой жизни. Образование, богатство, ирония, ум, уверенность, весь жизнь, весь прямо здесь и сейчас. Потом, правда, оказалось, что он такой один. Сложнее понять, что Боря нашел в неотесанном и, говоря по правде, деревенском парне; вернее всего, моя глупая жизнь преломлялась для него неведомой романтикой.
Боря был младше и календарно, и жизненно, но повлиял на меня, как, наверно, никто, исключая незнакомый мне расчет 152-мм орудия. Боря небрежно упоминал в обыденной болтовне каких-нибудь гвельфов, рококо или войну за австрийское наследство, я кивал, запоминал, иногда даже и записывал, а после яростно старался нагнать.
В те годы жизнь пульсировала отчаянно напряженно. Университет, Борино домашнее задание, язык, плюс необходимость зарабатывать хотя бы на лапшу, консервы и чай. Сперва я устроился ночным сторожем. Сомнительная работа почти не отнимала времени, но и деньги приносила такие же сомнительные. Года через полтора, оголодав и истрепавшись, я пошел младшим ночным диспетчером в «Питнате», благодаря Боре, конечно. Из необходимых навыков и знаний я разве читать умел, но довольно быстро освоился, вскоре став просто ночным диспетчером, а потом и старшим смены. Денег стало достаточно, чего не скажешь о сне.
Где-то посредине сторожевой карьеры я впервые увидел Катю. Увидел и пропал. Она была хороша собой, высокая, спортивная, с коротким вороным каре, но не в том дело. В ней не было совершенно ничего бабьего: она словно бы и не пыталась нравиться. В сочетании с особенной, кажущейся природной повадкой действие было магнетическое. Никогда прежде я не встречал таких женщин, как не встречал таких мужчин, ну или мальчиков, как Боря. Впрочем, таких, как Боря, я не встречал и после.
Шансов не было. Длинному списку Бориных достоинств я мог противопоставить широкую рязанскую морду, двухметровый рост, подкачанный торс и блистательную должность ночного сторожа. Они были уже вместе, и Катина гордость добычей была очевидна с первого же взгляда. Ребята вместе учились в этой своей знаменитой школе, Катя на пару лет младше, и уже тогда по уши влюбилась, что Боря едва ли замечал. Девки за ним ходили табунами, где уж тут нескладной малолетке, вытянувшейся в неловкого олененка, который не знает куда пристроить бесконечные руки-ноги.
Некоторое время я утешал себя наследственной Бориной состоятельностью, но это было глупо, неправда и било по самой Кате. Она довольно презрительно отзывалась о деньгах и, похоже, романтически гордилась бедностью своей артистической семьи. Другое дело, что их бедность, в сравнении с привычной мне, была сказочным богатством, слабо различимым с миллионами дяди Миши. Ее разведенный папа, театральный режиссер, жил