Охота на ведьму. Диана Хант
чары не всегда, опять же, несут в себе приятные ощущения. И пока удаётся их убедить, что это всё для их же блага, что они в безопасности, что о них позаботятся… Случаются, в общем, капризы.
Вот как с Ворчуном.
Вообще им Горислав занимается – очень уж интересный случай, но цветок от вынужденного ничегонеделания в лаборатории, бывает, чуть не на стенку лезет. А на воздух или, скажем, в теплицу ему нельзя. Пока не окрепнет, концентрацию магического фона лучше не менять. А то все попытки Горислава восстановить изначальные свойства редчайшего цветка, который, скорее всего, и в древности существовал в единственном экземпляре, – в редкие минуты хорошего настроения Ворчун поведал, что его вывели в древней алхимической лаборатории, – псу под хвост.
Ведьмак вытер лицо ладонью, растирая всё-таки угодившие в цель сверкающие брызги, и я с трудом сдержала хихиканье: физиономия у Ралфи теперь сияла, как будто кто-то мазнул по ней бронзатором с золотой пылью. Хотя почему как будто?
Кивнув на воинственно настроенную рассаду, ведьмак поинтересовался:
– Тоже, хм, пикси?
Одну каплю, самую крупную, он так и не вытер, и она успела затвердеть в процессе стекания с мочки уха, делая Ралфи похожим на пирата.
– Не-а, – хмыкнула я. – Гибрид Ворчливой Брасики, выведен каким-то сильным алхимиком. Имя называть отказывается, хотя с памятью у него всё более чем в порядке. Горислав зовёт его Философским цветком, он им занимается. А я Ворчуном зову.
– Философским… цветком?! – кажется, визитатора удалось удивить. Ну конечно, о философском камне любой ребёнок слышал, а вот что при помощи этого самого камня было выведено растение с похожими свойствами…
– Именно! – замахало на него капустными листьями это самое растение. – Что тебе не понятно, человечек? Серёжки, может, снимешь и сразу лучше слышать начнёшь? А я всегда говорил, что золото делает вас слепыми и глухими, презренные людишки!
Я закатила глаза. Ворчун явно цитирует сейчас того самого алхимика. Но имя этого гения не скажет. Из вредности.
– Какое ещё золото? Какие, к тьме, серьги?! – Ралфи машинально потрогал чистое ухо, «серьга» же осталась болтаться на другом. – И, смею заметить, я ведьмак.
– Смею заме-е-етить, – тут же передразнила ведьмака брасика. – Серьги уместны лишь в ушах потаскушек, пиратов и джиннов. Признавайся, ты – джинн? Может быть, пират? Может, за пределами моей тюрьмы пришвартован твой корвет? Или где-то здесь лампа? Ритка, потри эту чёртову лампу, он меня бесит. А? Что? Не слышу! Нет лампы?! Так я и думал! Вот только взглянул на твою кобелиную рожу и сразу всё понял!
Ралфи, прекрасно понимая, к чему клонит хамоватая брасика, сжал зубы. И в другой ситуации я бы не вмешалась, но… у меня, на минуточку, уши тоже проколоты! Так что…
– Эй! – осадила я Ворчуна. – Ещё одно слово, и заблокирую все каналы, кроме энималплэнет, понятно? Я гляжу, просмотр сериалов на кого-то дурно влияет.
– Не хотел вас обидеть, светлая королева Марго! – тут