Персонаж с демоном 6. Алексей Лавров
блять они родичи нахуй?! – взревел Гронг, оскалив клыки.
– Оркам и гномам, – проговорил я растерянно. – Я читал про вас, что вы родня, и ты сам сказал, что хорошо знаешь гоблинов… вот… в чём дело-то?
Гоблин сука упал рожей на стол и трясся, повизгивая и похрюкивая от внезапного счастья. Гронг постоял с открытой пастью, наконец, захлопнул её и задышал носом. Гоблин же в экстазе принялся стукаться лбом в стол. Орк резко протянул лапу к его загривку и, впечатав еблом, с отчётливым хрустом повернул ему головёнку. Гоблин дёрнул ногами, ещё сильнее испортил воздух и обмяк.
– Твои это родственники, – прогудел Гронг с тихой грустью, отпустив дохлого гоблина и вытирая лапу об штаны. – Вот в такое со временем превращаются некоторые клерки из пришлых засранцев. «Гоблины» это прозвище, а не название расы.
– Они не размножаются? – уточнил я деловито.
Гронг внимательно посмотрел на меня и покачал головой.
– Им не до этого, – сказал он. – А знаю я о них потому, что в гоблинов клерки превращаются в основном на службе у гномов. В принципе, это болезнь – служащие всё больше времени проводят на работе, перестают за собой следить, у них портятся характеры, они замыкаются … во-о-от. А у гномов тоже, знаешь ли, скапливается проклятое золото, и гоблины заканчивают жизни в таких хранилищах.
Я задумчиво потёр подбородок. Получается, у гильдии убийц какие-то дела с гномами? Но Гронг сказал «превращаются в основном на службе у гномов». В торговых гильдиях и у человеческих купцов, наверняка, происходит что-то подобное. Бедняг выгоняют из приличных фирм, и они оказываются в таких местах. Как те же оборотни, вид сбоку. Грустно, но жизнь вообще грустная. Короче, лирику нафиг.
– Да? – проговорил я, иронично взглянув Гронгу в лицо. – Тогда, раз сам его придавил, сам и выбрасывай, а то дышать нечем.
Гронг неприязненно на меня посмотрел, но, ничего не сказав, взял труп клерка за шиворот двумя пальцами и стащил со стола. Подтащил ко входу в хранилище, открыл дверь и забросил тело внутрь. Из зала доносились восторженные демонические вопли. Гронг прикрыл дверь, Настины взвизги утихли. Я решил переходить к делу и заговорил ровным тоном:
– Итак, что у нас получается, дорогие компаньоны? Кроме оружия и магических трофеев, 1 654 278 золотых. Всего у нас долей… э… моя, Насти, Рене и Гронга, Вовы, Тео, Кэрри, дяди Фрола и дяди Фомы, у парней от общины на всех одна доля и пятнадцать долей рейнджеров…
– Пятнадцать рейнджеров?! – воскликнул дядя Фома.
– Да, Володя же говорил, что все, кто рискуют одинаково, и получают поровну, – спокойно напомнил я. – Итого 25 долей. На одну долю получается 66 171 золотой и серебрушка…
– Серебрушка?! – крикнул дядя Фрол. – Проклятое золото ценится в десять раз дороже обычного!
– Ой, да и ладно, – сказал я добродушно. – У общины без меня шесть долей, итого 397 026 монет и остаток округлим до золотого.
– Мы не можем их забрать сразу, нужно найти покупателя, – мрачно проговорил дядя Вова.
– Вот мы и подходим к самой сути! – радостно