А ну иди сюда, Петров!. Ирина Коняева
с выражением. Но что-то имя звучало больно непривычно. – Гриша, Грег, Григорий. Слышь, Петров, а ну гони сюда настоящее имя! Я уже почти поседела, пытаясь вспомнить, как его зовут, а он! Шутит он мне здесь!
– Вспомни, как ты меня называла на стадионе, – подсказал он, и не думая признаваться вот так сразу.
– Котяра. Оу. Васька. Василий Петров, – вспомнила я наконец.
– Ну вот видишь. Можешь же, когда захочешь! – расхохотался этот юморист.
– Садюга ты, а не котяра. Ужас, я в такой неловкой ситуации давно не была.
– Расслабься, Эль. Думаешь, одна такая? Если жена не захочет брать мою фамилию, даже настаивать не стану. Это ведь фамилия и вместо имени, и вместо прозвища!
Он философски махнул рукой и улыбнулся. Обаятельный чертяка. Котямбус.
– А что, есть уже кандидатура на роль жены? – уточнила, сделав ещё один глоток вина. Невинно так уточнила. Скромно. Как танк.
– Пока нет, но я уже подумываю.
Ну всё, Петров. У тебя был шанс, но ты его упустил.
В голове вовсю шла трансляция немого кино: я играю с двумя очаровательными карапузами, мальчиком и девочкой, и они даже немного похожи на Петрова. Ушами. И мизинцами на ногах.
Глава 3
Впрочем, свидание так и не стало романтическим. Точнее, стало, но по меркам Петрова. Тьфу ты, Гриши, конечно. Нужно переучиваться. О каких чувствах может идти речь, если мы останемся в режиме «боевые кони», прошедшие огонь, воду, медные трубы и мои репетиции спиритических сеансов после уроков?
Да ну ё-моё!
Василия! Вася. Васька. Кот. Не Гриша. Совсем сбил меня с панталыку! Что у мозга за прикол такой – запоминать первое, а не второе, правильное?
После ресторана (заплатил он, то есть всё-таки намёк не на коней, а на людей, уже хорошо) мы пошли прогуляться по вечернему городу. Болтали, смеялись, вспоминали бурную школьную молодость и… терпели. Не знаю, терпел ли что-нибудь Петров, но лично я вынуждена была улыбаться сквозь слёзы, так как надела почти новые туфли. Почти новые – это купленные сто лет назад и ношенные тоже сто лет назад. Раз или два.
В общем, недоромантическое полусвидание, омытое моими слезами.
Домой пришла самостоятельно, трезвая (после десятикилометровой-то прогулки!), нецелованная, и прямо за общей подъездной дверью с огромным наслаждением стянула пыточное орудие двадцать первого века – каблуки.
– Нет, это всё-таки ты! Ну надо же! – раздался голос свыше. Не оттуда свыше, откуда все благоговейно подумали, всего лишь с лестничной клетки первого этажа. – Ну ладно голубой, но белый! Очень непривычно было тебя видеть. Как на свадьбу.
– Привет, Лида. Да, я, – вынуждена была пойти на контакт с соседкой, так как в этот раз сбежать просто физически не могла. Ступни жгло огнём, и я не говорю о страшенных мозолях, которые наверняка уже во всех выступающих местах.
– Туфли натёрли? Заходи, я тебе дам прекрасный пластырь. Сразу уйдёт и боль, и дискомфорт, с ним можно даже душ принимать, сутки держится. Сама недавно его открыла для себя. В таких зелёных