Вольный стрелок. Николай Федорченко
с тобой в том мире, скорее всего, уже спим. Или просто болтаем о чём-то другом.
– Бредишь, что ли? – Виктор недоумённо глянул в сторону друга.
– Ты что-нибудь про квантовый выбор слыхал? Про многомировую интерпретацию Эверетта?
– Ну вот… Понеслась кирза в рай… Не пойму я, как у тебя в башке всё это умещается? Давай уж, просвещай!
– Это я не пойму, чему вас в ваших «школах Абвера» учат? – усмехнулся Максим. – Ты, поди, и про кота Шрёдингера ничего не слышал?
– К моему величайшему сожалению, я, по долгу службы, был знаком лишь с котом товарища Шрёдера из «Роснефти», милашкой Шнурри. Герхард в нём души не чаял, несмотря на свою жуткую аллергию, – обречённо вздохнув, обронил Виктор. – Ну а чем знаменит известный тебе котяра?
– О… Этот весьма широко известный в узких научных кругах кот прославился своей уникальной способностью быть одновременно и мёртвым, и живым.
– Опять ты меня пытаешься развести… – генерал настороженно напрягся, подозрительно глянув на своего собеседника.
– Его хозяин, Эрвин Шрёдингер, как-то раз предложил научному сообществу один занятный мысленный эксперимент, – не обращая ни малейшего внимания на реплику друга, продолжил свою речь Максим. – Этим экспериментом он хотел показать неполноту квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим.
Казачёнок подпёр голову рукой и, глядя на Кольченко, напряжённо пытался ухватить суть его рассказа.
– Так вот, – продолжил Максим, – этот учёный предложил мысленно поместить кота в стальную камеру совместно с «адской машиной», надёжно защищённой от прямого вмешательства несчастного животного и способной взорваться или не взорваться. Пятьдесят на пятьдесят. Взрывной механизм сработает лишь в том случае, если в течение ближайшего часа произойдёт распад размещённого внутри него атома радиоактивного вещества. Только вот этот атом, в соответствии с условиями эксперимента, с равной вероятностью может как распасться, так и не распасться. А согласно квантовой механике, если над ядром этого атома не производится наблюдение, то состояние его описывается суперпозицией – смешением сразу двух состояний: распавшегося ядра и нераспавшегося ядра. Следуя этой логике, кот, сидящий в ящике, одновременно и жив, и мёртв.
Максим сделал паузу и внимательно посмотрел на Виктора, пытаясь понять, не потерял ли тот нить мудрёных рассуждений.
– И с чего вдруг возникает эта суперпозиция? – выдавил из себя вопрос Казачёнок.
– Элементарно, Ватсон! Ты разве не знал, что любой электрон одновременно находится как минимум в двух разных местах. В этом-то и вся суть парадокса Эйнштейна – Подольского – Розена, проливающего свет на странную природу квантовой запутанности. Поскольку и козе понятно, что кот обязательно должен быть либо живым, либо мёртвым, так как состояния, сочетающего в себе и то, и другое, попросту не существует, то то же самое будет и с атомным ядром. Оно обязательно должно быть