Эффект Буратино. Евгений Валентинович Усович
Труба печки торчала прямо из стены в сад.
Павл подошел к топчану и сел, проведя рукой по одеялу.
– Ну что же. Хоть какой, а дом у меня есть.
Он лег, подложив кулак под голову, и принялся размышлять о своем весьма туманном будущем, пока не уснул.
Проснулся он оттого, что кто-то горячо и быстро целовал его в глаза, щеки, губы.
– Риска, прекрати, – сонно пробормотал он. – Ну, хватит лизаться, Риска, дай, я встану…
Он открыл глаза и подскочил, как ошпаренный. Возле него на одеяле сидела небольшая рыженькая собачка. Она наклоняла голову, умильно заглядывая ему в лицо, и нетерпеливо ерзала по одеялу пушистым задиком. Павл помотал головой.
–Ты мне снишься?
Собачка тут же прыгнула к нему на колени, норовя лизнуть в лицо. Он подхватил ее, мягкую и теплую, и принялся гладить.
– Ну, и откуда ты взялась? Как тебя зовут?
Собачка доверчиво перевернулась на спину и подставила розовый животик, умильно улыбаясь.
– Ах ты, бандитка! – засмеялся Павл. – Ну, хорошая! Хорошая! Ну-ка, кто ты у меня? Ага, девочка…
Собачка соскочила с топчана и, от избытка чувств, принялась кругами носиться по сарайчику. Павл с улыбкой смотрел на нее.
Появление собаки здесь, в городе, пусть даже в таунвиле, было событием невероятным. После того, как были запрещены все домашние животные, – собаки, кошки, крысы и прочая живность с улиц исчезли. Даже птицы старались облетать город стороной. За каждую обнаруженную бездомную тварь полагалась награда в виде одного дополнительного года жизни. Кое-кто, конечно, держал дома собаку или кошку, но платил за это такой налог, что позволить себе подобную роскошь могли только единицы. Да и на них тоже давался строгий срок жизни.
– Ну, так что будем делать? – сказал Павл. – Может, сдать тебя в полицию?
Улыбка тут же исчезла с собачьей мордочки, и она мгновенно исчезла под топчаном.
– Э-э, да ты умненькая, – засмеялся Павл. – Ну, не бойся, не бойся. Не скажу никому. Однако, как же тебя зовут?
Собака, постукивая хвостом, высунула мордочку.
– Может быть, Рыжка? – предположил Павл.– Рыжуха? Рыжая?
Собака вылезла из под топчана и уселась, разглядывая его.
– Не нравится? – усмехнулся Павл. – Ну, а Лиса? Лиска-Алиска.
Собака вскочила, положила лапки ему на колени и коротко тявкнула.
– Тогда давай знакомиться, – Павл церемонно протянул собачке руку. – Павл. Можно, Павлик. А Риска меня еще Паликом зовет.
Он вздохнул.
– Ты, Лиска, наверно, кушать хочешь? А у меня ведь ничего нет.
Он вспомнил об ухе в холодильнике и почесал подбородок.
– Как ты думаешь, если я выйду на улицу, меня не сразу схватят?
Он вытащил из кармана пачечку купюр и пересчитал их.
– Так… Телелисток, полотенца… Увы, Лиска, придется экономить.
Лиска тявкнула.
– Хорошо, – сказал он. – Пойду. А ты спрячься.
Он