(Не)хорошая девочка. Джина Шэй
конечно, с перепугу деру дам, но… Ноги замерзли и босые, пятки я очень быстро отшибу, здоровый и, что важно, обутый, взрослый мужик, обязательно меня догонит, если у него все в порядке с физической формой. А у Дягилева по этому показателю все вполне себе замечательно.
– Соня. В машину. Быстро, – он чеканит каждое слово, так что очевидно, как его бесит, что я с ним спорю. Впрочем, я не особенно на это ведусь.Ну, точнее очень стараюсь не вестись. Не бегу, конечно, но и в машину лезть не тороплюсь.
Просто смотрю на него недоверчиво, а он на меня нетерпеливо, потом Дягилев тихо вздыхает, и явно пытается чуть смягчиться в лице.
– Я не наврежу тебе. Правда, – говорит он, глядя на меня испытующе, – но тебе нужно хотя бы согреться сейчас. Я не думал, что твой отец выставит тебя на улицу в таком виде. Думал, что тебе хоть одеться дадут.
– Думали? – вскидываюсь я. – Вы-то откуда могли знать, что отец меня… Выгонит.
На последнем слове мой голос подводит, и я начинаю звучать сипло и довольно уязвимо. Что, впрочем, весьма соответствует моему положению.
– Я не знал, – глухо отвечает мне Дягилев, – но, честно говоря, был почти уверен в том, что твой отец попытается вернуть тебя мужу. И ты, судя по всему, возвращаться не захотела. Исход был предсказуем.
– Откуда вы могли это знать вообще? – бессильно уточняю я. – И что вам от меня-то нужно? Зачем вам мне помогать?
Сложно поверить, что он знает моего отца лучше меня. Но так и получается. Это я не предсказала родительской встречи, а он… Он же еще в отеле сомневался, что отец будет мне помогать. Тьфу…
– Все разговоры будут, только если ты сядешь в машину, – безапелляционно сообщает мне Дягилев, – и поживее, зайка, я уже сам мерзнуть начинаю.
Его водитель замер у дверцы машины с пледом в руках, а я все еще никак не могу решиться. С чего ему помогать мне?
– Сонь, я уже мог тебе навредить. Ты же понимаешь? – замечает Дягилев и протягивает ко мне открытую ладонь. – Иди уже сюда.
У меня нет ровным счетом никаких причин идти к нему, доверять ему свою жизнь, но… Из моих заманчивых перспектив – ночевка в обезьяннике в компании проституток или возвращение под папочкино “теплое” крыло. Может ли быть хуже? Ну, наверное, может.
А не наплевать ли мне сейчас?
Самое паршивое, что пока я это думаю, мои ноги уже делают первый шаг к Дягилеву, с его протянутой вперед раскрытой рукой. И второй тоже делают. Почему-то мне интуитивно кажется, что вреда он мне не причинит. Почему? Я не знаю. Я вообще замерзшая дурочка сейчас. Ну, а какие еще могут быть причины для этих далеко не самых логичных мыслей.
– Довезете до полиции? – Тихо спрашиваю я.
– Куда захочешь, зайка, – терпеливо улыбается Дягилев, и я нерешительно касаюсь его ладони. Довериться ему? Ну хоть кому-то бы… Хоть на пять минут забыть о происходящем вокруг меня аду.
Вообще самая внятная из всех причин не доверять Дягилеву – он враг моего отца. Причем именно враг, а не просто конкурент, у них там реально одна бесконечная война, такая,