Мелкий Дозор (сборник). Сергей Лукьяненко
Кох – серая личность, – просипел голос на швейцарском конце провода, – абсолютно серая, как ситный хлеб, – как вся их банкирская династия. Базиль, а я-то льстил себя надеждой, что вы меня развлечете каким-нибудь маньяком в моем унылом дежурстве в этом краю сыра и часов.
– Уж простите, чем богаты…
– Хорошо, это было немножко нашего швейцарского юмора. Вестимо, я рад, что человек не оказался законченным мерзавцем и людоедом – как это порой бывает в наших сыскных делах. Итак, Бастиан Кох действительно часто играет в казино, но это только hobby, как говорят англичане, – да и такой ли уж сие грех? У него приличное состояние, он совладелец банкирского дома «Шнайдер и Кох», в картотеку нашего Дозора никогда не попадал. Нежно любит жену и четверых отпрысков. Страстный охотник и рыбак.
– Это все? – Макаров почувствовал, как с плеч сползает гора.
– Простите, если не угодил, но – это все.
– Спасибо, Александр Христофорович, – рассмеялся Макаров, – вполне угодили. Вы не представляете насколько.
– Рад служить-с.
– Сделайте для меня только одну еще вещь.
– Какую?
– Мне не удалось поговорить с ним в Петербурге лично, его наблюдала наша юная и неопытная сотрудница… Поэтому, когда Кох вернется домой, прощупайте его, пожалуйста. Есть подозрение – моя незамутненная интуиция, только не смейтесь, – что он потенциальный Иной.
– Дражайший мой Базиль, тут я могу быть для вас единственным авторитетом. Кох – не Иной. Он обычный серый человек, серая личность, говорю же: серая – как ситный хлеб.
– Вы положительно в этом уверены?
– Да я лично говорил с ним полчаса назад прямо у него в конторе на Хоттингер Штрассе.
– Вы? Полчаса? Разве он сейчас в Цюрихе?
– В Цюрихе.
– Вы уверены?
– Это так же верно, что в Цюрихе я сам.
Макаров ударил всей ладонью по рычагу телефона.
– Барышня, дайте Введенскую, особняк Ухтомских, срочно.
Он искал напрасно. Арины дома не было с самого утра – и никто не знал, куда она направилась.
– Андрей, – тихо позвал Парамон Дроздов. – Андрейка, ну где ты там?
Его била крупная дрожь. Он ничего не понимал в творящемся вокруг. Только что они с братом Андреем наблюдали из окна трактира на Большой Пушкарской за толстеньким швейцарцем, и был жаркий июль и запах теплого пива; как вдруг – мгновенный холод, падение в темноту, и вот они оба стоят в своих суконных легких рубахах посреди ночной, покрытой льдом улицы, в пустом и будто вымершем городе. И вроде бы это Питер, а вроде бы и нет – вдалеке упираются в лиловый живот неба высоченные, больше десяти этажей, дома – странные, похожие на коробки… а вот по обочинам улицы темнеют металлические экипажи на маленьких резиновых колесах.
Что же это все?
– Андрейка, да где же ты, черт…
В морозном воздухе слова вырывались изо рта круглыми облачками