Мелкий Дозор (сборник). Сергей Лукьяненко
был также смелым воином, поэтому в дорогу помимо Темуджина позвал лишь двух верных слуг.
Переход длиной в день и ночь был легким. Казалось, само Небо благоволит потомку хана Амбагая на пути к дружественному племени. Невеста была чуть старше Темуджина, что сперва заставило мальчика хмурить брови в попытке казаться взрослее. Но не успели утренние лучи высушить траву, как дети уже играли вместе, забыв про разницу в возрасте.
Есугай-баатур глядел на сына с гордостью и незнакомым, щемящим чувством: совсем скоро Темуджин станет мужчиной и начнет совершать свои подвиги. Ему хотелось остановить на миг время, насладиться отцовством сполна, но, по степному укладу, малолетний жених должен был несколько лун жить в семье невесты.
Вождь монголов не боялся разлуки, но все равно старался запомнить каждую черту лица своего отпрыска. Когда они увидятся в следующий раз, Темуджин может стать уже другим, впитав мудрость и знания унгиратского племени.
Лишь солнце склонилось к закату, Есугай попрощался с сыном и направил коня в сторону дома.
Едва заметная тропинка уводила все выше. Тот, кто ее проложил, обладал хорошим здоровьем: временами ниточка вытоптанной травы заставляла карабкаться вверх по осыпающимся камням.
Я останавливался, дул на ободранные ладони и продолжал путь. В этом году выдалось на редкость дождливое лето, земля не успевала высохнуть под жарким солнцем. Ноги скользили по влажной траве.
– Какой правды ищет верный сын степи на склоне горы Бурхан? – Голос Орчу раздался совсем рядом и чуть не заставил меня сорваться с очередного мшистого уступа.
– Лучше бы помог, старый пройдоха… – проворчал я, пытаясь восстановить равновесие.
– Зачем? – удивился тот. – Неужто руки Джалим-хоса ослабли, а ноги стали подобны мягкой глине?
– Еще слово – и придется мне убеждать тебя в обратном… – Я перегнулся через каменный выступ и наконец смог перевести дух. Дорога к жилищу шамана не может быть легкой. Если здесь пришлось бороться всего лишь с горным склоном, то в Сумраке тропу вполне могла охранять какая-нибудь тварь. Я предпочел простую усталость.
– Здравствуй, Орчу.
– И тебе благоденствия, Светлый. – Седой монгол учтиво склонил голову.
Орчу был единственным из Иных, чья принадлежность к Темным никак не влияла на нашу дружбу. Мудрый шаман давно не делил мир на добро и зло. Я бывал у него, когда одолевали сомнения, и всякий раз уходил с пониманием, что делать дальше. Долгий век наделил его натуру неспешностью, которой могли позавидовать горы.
– Тиха ли твоя жизнь, как прежде? – Я поторопился с вопросом. Сперва следовало дождаться приглашения отведать травяного отвара, высказать довольство погодой, затем сесть рядом на камень и созерцать, как ветер колышет ковыль. У шаманов любое обращение к Силе начиналось с ритуала, неудивительно, что даже в разговоре они были неспешны.
– Вечно ты подгоняешь бег времени, Джалим, – сощурился Орчу. – Однажды