Темная история. Ольга Шумская
и снова заставляя вспоминать о прошлом, тенью стелившимся за ее спиной.
Нет, не стоит думать в этом направлении. Просто – она вновь сделала выбор. И ничего удивительного, что в итоге дорога привела ее назад, к точке отсчета.
И пусть эта мысль о полете в Берлин была внезапной, спонтанной; сейчас размышлять о причинах этого решения не хотелось.
– Тем лучше, – в его голосе не было разочарования, лишь легкое удовлетворение – ровно настолько, чтобы больше не задавать вопросов. Габриэль протянула ему пустой стакан, но Филипп просто поднялся и убрал его в сторону, лишний раз подтвердив необоснованность ее подозрений.
– Мне кажется, я не засну, – слегка беспомощно призналась она, поворошив щипцами угли в камине и добившись лишь вороха искр. Пламя умирало, но ночь уже была на исходе, и даже без отблесков камина в зале уже не было темно.
– Заснешь, – откликнулся МакГрегор, посмотрев в окно. – Скоро утро.
За окном раздалась первая птичья трель, и Габриэль повернула голову в сторону звука, на мгновение почувствовав себя как в далеком детстве – когда занимаешься половину ночи какой-нибудь вдохновенной ерундой, рисуешь или читаешь, а потом так хочется дождаться рассвета, посмотреть на солнце.
– Я все-таки попробую поспать. – Филипп душераздирающе зевнул, не успев вовремя прикрыть рот ладонью, и слегка виновато покосился на нее. – День выдался тот еще… Твоя комната на втором этаже, по коридору налево. Любая из гостевых. Спокойной ночи.
Он вышел из зала бесшумно, и вслед за ним потянулась прочь ночь, уступая место утру.
– До утра, – откликнулась Габриэль, задумчиво смотря в окно, где давно закончился дождь и показалась первая розоватая полоска рассвета.
Я ее знаю.
Я смотрю в огонь; в моей спальне есть второй камин, тот, что я никогда не показываю гостям. Очаг, больше похожий на храмовое святилище, потому что есть моменты, когда я просто должен сидеть и смотреть в сердце распадающейся на слои прихотливой стихии…
Раньше, до того, как у меня появился свой дом, я говорил немногим друзьям и тенями проходящим сквозь жизнь прохожим, что просто медитирую, что огонь помогает концентрироваться.
Ложь во спасение, ложь, способная обернуться правдой, если посмотреть под определенным углом.
Действительно, огонь помогает сосредоточиться – но его проклятье и благословение совсем в другом.
Я вижу будущее. Редко, нечасто, обрывками. И отец – который стал моим отцом по духу, а не по крови – единственный, кто знает о видениях, преследующих меня с детства.
И единственный, кто способен отнестись к подобному с восхищением.
«Ты шотландец, Волчонок, это в твоей крови».
Иногда мне кажется, что это действительно так. Но иногда… кто знает, с какой стороны пришел этот неожиданный, нежеланный дар?… Ответа нет, и мне не хватает знаний и смелости, чтобы пройти путь до конца и узнать отгадку.
Я отворачиваюсь от огня и поднимаю глаза на стену в изголовье кровати. Улыбка