Темная история. Ольга Шумская
света.
Он не был похож на человека, чьей специализацией было спасение утопающих. Была в этих светлых глазах какая-то безжалостная холодность, наводящая на мысль о том, что Филипп не будет спасать кого попало; о том, что выплывать достойны лишь сильные.
Возможно, все было как раз наоборот, он вовсе не испугался за нее, не пожелал помешать самоубийце – но подошел к ней именно потому, что увидел этот дурацкий, пренебрежительный, победный плевок в реку вместо почти ожидаемого прыжка. Габриэль нахмурилась; неприятно было думать, что у ее сумасбродного порыва на мосту был свидетель.
– А куда именно мы идем? – резко сказала она. Злость помогала преодолеть ненужные эмоции, загнать куда подальше опасения и излишние мысли. Гнев был сильной эмоцией; чувством, способным подавить все прочие.
– В первое же место, которое нам приглянется, – откликнулся Филипп, – лишь бы там подавали что-нибудь горячее. Пунш, глинтвейн, грог. Да хоть чай.
– Ладно. – Габриэль вновь покосилась на попутчика. Высокий, с насмешливо-ироничной улыбкой, каким-то образом почти не затрагивающей губ, в сером тумане лондонской осени он выглядел рыцарем, спасающим даму в беде. Или каким-нибудь чертовым демоном, заманивающим в еще большие неприятности.
Хочешь мою душу? Прости, мой осенний демон. Бракованный товар.
Ночной Лондон тонул в море света, и блики фонарей бросали изменчивые тени на лицо мужчины рядом с ней. Шапка коротких, не совсем светлых волос, глаза неопределенного оттенка, лицо, не позволяющее точно определить возраст… одну деталь в этом переменчивом, ускользающем образе она могла определить точно: от него исходило непонятное ощущение спокойной, уверенной силы. Холодной, выдержанной, но при этом отчего-то странно правильной.
Габриэль незаметно качнула головой. Покажется же. Она знает его в общей сложности двадцать минут, за это время они перекинулись лишь парой слов… и сначала ей кажется, что он демон из ада и наверняка какой-нибудь лондонский Потрошитель, а через минуту – что с ним спокойно?
Прощай, инстинкт самосохранения… видимо, шок оказался слишком сильным для тебя.
Ей не хотелось думать о том, что может означать это внезапное ощущение правильности, не испытанное ни разу за последние три года. Уходить тропой этих размышлений было опасно, и Габриэль постаралась переключить мысли, вернуться к холодной логике и реальности окружающего мира.
Прилив адреналина, случившийся на мосту, быстро сошел на нет, вновь вернув ее во власть серого сплина; вместе со злостью ушла и временная способность абстрагироваться от холода и сырости, проникающих в кожу от мокрой ткани рубашки. Хотелось оставить осеннюю ночь за дверью; согреться наконец, мокрым псом забившись куда-нибудь, где тепло и сухо.
Филипп тем временем определил место назначения, это можно было понять по изменившемуся темпу прогулки. Теперь он точно знал, куда идет, и заметно ускорил шаг.
Он свернул налево на небольшом перекрестке, увлекая девушку за собой, и они оказались