Нефрит. Сергей Баунт
порядочно, только если прибьет к берегу…
Как ни странно, я ничего не чувствовал от того, что только что убил человека. Может быть потому, что все произошло как в кино или в компьютерной игре – я выстрелил, далекий человек упал и исчез. Я не видел рядом ни раны, ни крови, ни агонии. Одно я понял точно: никакого удовольствия убийство мне не доставило, как это бывало в игрушке, когда с радостью крошишь электронных врагов. Вот и на моей совести появился труп, усмехнулся я, совсем становлюсь похожим на дядьку.
Что же это происходит? Неужели война? Похоже на то. Дядьку убили, охотятся на меня, базу разгромили… Блин, что же происходит сейчас дома, в поселке. Конечно, я не думаю, что сейчас будут убийства и в жилухе, не те времена, не девяностые, менты стали совсем другие – махом ОМОН с города пригонят.
Прошлая война пришлась на мое детство, тогда наехавшие бандиты с двух городов – Улан-Удэ и Читы – делили сферы влияния по скупке золота. Нелегальных старателей убивали в тайге целыми бригадами, жгли бутары и инструмент. До сих белеют косточки неизвестных старателей, их тогда, в девяностые, много приехало из стремительно обнищавшей страны. Тогда да, убивали и на улице, и дома жгли по ночам. Я помню, как в школе передавали шепотом страшные подробности очередной резни. Но тогда милиция была другая, появлялись только для того чтобы зафиксировать преступление. Если сейчас опять такое, то нам конец. Без дядьки мы будем как котята слепые. Все-таки все в нашем бизнесе было замкнуто на него.
Мне как воздух нужна была связь, я задыхался без информации. Я уже пожалел, что не стал тщательно обыскивать разграбленную базу, там у нас был спутниковый телефон. Может быть, грабители не нашли его, сейчас бы уже все знал. Понятно, что это была призрачная надежда, если телефон и не забрали, он наверняка сгорел вместе с избами.
Ничего нового придумать я не смог, поэтому опять двинулся по тропе, надеясь, что ночью доберусь до метеостанции на речке Булишма. Там жила семья – они были не местные, появились на этой станции года три назад, до этого, по их рассказам, работали где-то на Дальнем Востоке. Метеостанцию закрыли, и им предложили работу здесь, в нашей глуши. Обоим оставалось немного до пенсии, и они согласились, надо доработать, чтобы был северный стаж. Дети, сын и дочка, как они рассказывали, уже устроены и живут в Москве. Росомаха прикормил их, доплачивал им еще одну зарплату, и за это мы пользовались метеостанцией. Она была у нас как малая перевалочная база.
Однако теперь, после всего случившегося за сегодняшний день, я начал бояться того, что могу увидеть на станции. Хватит трупов на сегодня. Поэтому, когда я сначала услышал веселый треск дизелька, что давал свет для нужд метеостанции, а чуть позже увидел через расступившиеся деревья свет в окошке жилой избы, я обрадовался. Хоть здесь все нормально. Сил у меня прибавилось, и последние триста метров я пролетел одним махом. Метров за сто меня учуял старый пес Байкал и глухо, по-старчески залаял. Ничего не говорило о том, чтобы тут что-то изменилось с последнего моего посещения.
Я