Тёплые пляжи моря Лаптевых. Леонид Шевырёв
русского гиганта Михаила Шишкина («Нахлыстовая мушка. Руководство по вязанию»).
В «лягушечке» пять легчайших удилищ для нахлыста из углепластика фирм Thomas &Thomas и Hardy Artisan. Недешёвые, конечно, но с ними он побеждал самых мудрых подводных оппонентов. Есть и совсем новое чудо – «хапуг» (в народе, конечно, «хапуга»). Подводный зонтик полтора метра диаметром. Его надо раскрыть под водой, подождать, потом поднять и выгрести плававшую у поверхности рыбу.
Утром Семён завел «лагушечку» и отправился на заготовку. Отъехал от избушки версты две, прошёлся по распадкам. Особо интересовался омутами в устьях. Это такие ямищи глубиной в несколько метров, крутыми бортами и прозрачной проточной водой. В устьях распадков и под скалами их в половодье создали водопады. В недрах самых глубоких угадывался недвижный зеленоватый пласт, не доступный солнечным лучам. Семён эксперимента ради забросил в одну такую пучину донную блесну без наживки. Из зеленой бездны тут же выдвинулась распахнутая пасть, а за ней мощное серебряное тело с черным спинным плавником. Его Величество таймень. Вот кто рулит в таких безднах. Реликт обижать нельзя. Семён проворен, не дал рыбине проглотить блесну. Обиженный хищник ушел в зелёные глубины, мелькнув красным хвостом. Семён озадачен. По всем канонам, тайменю в солнечный день не место в стоячей воде – больно тёпло. Его удел – холодные стремнины. А с другой стороны, кто её мерил, температуру, в той глыби.
В устье крупного притока глубиной всего-то метра два, «лягушечка», резво въехала в стадо некрупных сигов, пасшихся у поверхности. Рыб было не менее двухсот. По краям сигового сообщества играли на солнце сытые харитоны. Семён удовлетворился семью килограммовыми сигами. Всех поймал на воблер при быстрой проводке с длительной паузой. Рыбы хватали снасть в момент, когда воблер начинал всплывать. При этом, удивительное дело, не обращали внимания на всякие мелкие вертушки.
Добычу решил закоптить холодным способом. Тем самым, вопрос пропитания на дальнюю поездку успешно решится. Дальше всё было дело техники, отработанной до автоматизма. Сутки на соление, сутки на вяленье, трое на копчение. Семен рыб разделал, поместил в тузлук. Пошел на Лаптевский берег за хворостом. Собрать для копчения нужный материал дело не быстрое. Хвойные породы, а плавник на берегу представлен почти только ими, для копчения не годились. В них полно смолы. Искомые стволикп и ветки черемухи, ивы, осины, ольхи попадались нечасто. Их Семён очищал от коры. Не сделать этого, копченая рыба будет горчить.
Коптильня у него – конус из веток высотой метра два, обложенный обрывками старых палаток и спальных мешков. Их в избушке немало. Под конусом в обрывчике печка. Если затопить, дым наполнит конус и выйдет через дыру наверху. По пути и развешанную рыбку окурит.
Увлекательное дело копчение! Семён сновал между берегом и избушкой с охапками веток. Запасал впрок. Извлеченная из тузлука присоленая рыбка вовсю довяливалась