Знакомство по объявлению. Андрей Киров
и отложил в сторону ложку,
Взял со стола двужильную мобилу,
И хотел было позвонить знакомому дебилу,
Но решил ради развлечения
Позвонить по этому блуарному объявлению,
Вычитанному от скуки,
В газете очень и очень далекой от науки,
Если бы я был чуть потрезвее
И нашлось какое – нибудь развлечение порезвее
я бы не стал звонить, считая, может быть из ложной гордости, ниже своего достоинства знакомиться с дамами, таким, унижающим настоящего мужчину, способом, до какого только опускаются ушибленные дверью в потемках на всю незрелую «тыкву» (голову), закомплексованные задроты: «Галя, я тебя люблю, снимай трусы споем разлуку» – если бы, несмотря на подозрительную расплывчатость внешнего описания, как она сама себя так, (дескать, я симпатичная шатенка; у симпатичных шатенок иногда на морде встретишь «шнобель» – чисто тбилисский проект; без балды сам «кнокал» (видел); впрочем это дело вкуса, некоторым такие «консоли однополярно симпатизируют», а то не в кайф плясать краковяк под дулом автомата). Очевидно, даже не надо делать ссылку на док-фильм профессора Капицы, – и более чем вероятно, что симпатичная шатенка может втиснуть свой фэйс (лицо) во что-то среднее между крокодилом и почтовым ящиком, – если бы повторюсь, а то фраза получилась длинной, – не купился на призрачный посул в виде острова в океане, (хорошо, что не айсберга). На это-то я и повёлся, как малограмотный недоросль на объявление в соцсетях, потому что ещё в советской школе, варясь в совково – химеральной матрице, выдавленной на пятизвёздночных значках на лысине Володьки Ульянова, мечтал поселиться в таком сюрпризном месте, где круглый год лето, растут пальмы с кокосами, гортензии с ананасами, бефстроганы с пинчугасами, текут ручьи портвейна и берега как многослойные бутерброды – слой ржаного хорошо пропечённого пшеничного хлеба, слой колбасы с маслом, – из джунглей кричат ярко-оперенные «птисы» на местном наречии, на пляж из мелкозернистого чистого песка, на котором уже просто в кайф полежать хоть на спине хоть на пупеле, закрыв глаза, накатывает океанская волна (а в нашем городе только загаженная заводами, река, и пляж замусоренный, серый и грязный, на который впадлу садиться даже предварительно подстелив махровую простынь, а ты, как синьор Робинзон из одной классной итальянской комедии, лежишь среди пальм в гамаке с шоколадной Пятницей, гладишь её по упругой без единого целлюлитного изъяна, красивой шоколадной попе: « ах, Пятница, моя эбеновая жемчужина, нашепчи мне на ушко про свою страстную нежность, я буду тебя целовать взапой! И Пятница тает, как шоколад на раскалённой сковороде от таких слов, и преисполнившись красотой момента тебе на ухо мур-мур песенки, типа: «»…во поле березка стоялa…«», или чего-нибудь еще делает приятное, о чем неприлично писать, типа ласкает ртом твой хорошо стоящий секс-орган индивидуального