Роден. Наталья Шагаева
с этим парнем, но разум вопит одно, а тело немного подрагивает от азарта, внутреннего бунта и какой-то неведомой тяги к этому неформальному сумасшедшему и немного пугающему молодому человеку. Я даже не хочу анализировать свои поступки, они нелогичны и аморальны, как бы сказал мой папа. Боюсь даже представить, как на это все отреагировал бы мой отец, а Павел бы поморщился от пренебрежения. Естественно, он же гребаный эстет! И вот поэтому я уверенно захожу в кабинет. Надоело жить по их правилам!
– И так что именно вы хотите, Маргарита? – намерено выделяет мое имя, а мне кажется, что он может возбуждать только голосом.
– Я хочу в Афины и Нью-Йорк, – выдаю я, вызывая его ухмылку. Мы оба помним, как я бесстыдно кончила от его пальцев и поцелуев, но продолжаем играть в игру. – Естественно, я хочу тату, раз пришла сюда.
– Что именно ты хочешь? – переходит на «ты», а я задумываюсь, осматривая его небольшой кабинет, стены которого увешаны фотографиями людей с татуировками, и если это все его работы, то он действительно Бог рисунка на теле.
– Хочу надпись на латыни – «свободная», – он не отводит от меня глаз, и я не выдерживаю, отворачиваюсь, осматривая кабинет. Черная кушетка, стол с машинками, иглами красками, стерилизатор, как в кабинете врача, баночки и бутылочки со спреями и кремами.
– Где?
– Что где? – переспрашиваю я, потому что увлеклась рассматриванием инструментов.
– Я думаю, тебе не нужна татуировка, – заявляет он, и садится на подоконник, возле приоткрытого окна. Затягивается электронной сигаретой, и выпускает много густого дыма в мою сторону.
– Окей, я найду другой салон и другого мастера, – разворачиваюсь и иду на выход из кабинета. С чего они все взяли, что могут решать все за меня?! У меня что на лбу написано – «подскажите, как мне жить»?
– Стой! – Роден хватает меня за руку и тянет на себя. – Не горячись. Я имею в виду, что татуировка – это осознанный выбор, а не спонтанное решение. Но если ты действительно решила, то советую тебе сделать ее там, где ее может увидеть только тот, кто тебя раздевает.
– Например? – он сжимает мое запястье, а я не вырываюсь, меня порабощает его близость, словно я попала в сети дьявола, и назад дороги нет, осталось только покориться его воле. Я забываю, что он совсем молод, и неформален, меня все это притягивает, словно я вкусила запретный плод и хочу еще.
– Например, на бедре или вот здесь, – он понижает тон, смотрит мне в глаза, а сам прикасается пальцами к моему животу, медленно скользит ниже, и останавливается в самом низу живота немного слева, там, где надпись будут закрывать трусики. Воздух раскаляется, становится нечем дышать, словно этот дьявол меня душит, медленно перекрывая кислород.
– Мне нравится, хочу надпись в этом месте, – пытаюсь прийти в себя, совершенно не понимая свою реакцию на этого парня. Две недели назад я была пьяна и в полном раздрае – а сейчас что со мной?
– Это больно, Марго. Очень чувствительное место. Я обезболю, конечно, но это мало поможет, – у него сексуальный голос, такой низкий с легкой