Чудная баба. Нина Садур
А мир все ж таки его не отпустил. Значит, опять по-нашему.
МАШИНИСТ. Это я его не отпустил!
БАБКА. Значит, вы и есть молодец. Тогда вообще не понятно, че вас трясет.
МАШИНИСТ. Мне наплевать. Мне благодарности не надо. Я знать хочу, может каждый, каждая букашка, тем более уголовная, вот так вот взять и поезд остановить…
БАБКА. А кто ж его знает? Стоим пока.
МАШИНИСТ. Нет, может каждый там… бездомник, у него, наверное, и паспорта нету.
МУЖИК. Есть!
БАБКА. Ну и че! Был бы сам человек, а че в паспорте-то такого интересного?
МАШИНИСТ. Hаглость!
МУЖИК. Мать, я тебе козла найду.
БАБКА. Ой, спасибо вам, гражданинчик, спасибо большое.
МАШИНИСТ. Да вы что? Вы не понимаете?!
БАБКА. А что опять?
МАШИНИСТ. Он же к вам набивается, чтоб жить!
МУЖИК. Врет!!
МАШИНИСТ. Чтоб крышу над головой!
МУЖИК. Сейчас в морду дам кому-то!
МАШИНИСТ. Чтоб одеяльце там, занавесочки… Он же спит и во сне видит, чтоб его кто-нибудь взял к себе!
МУЖИК. Гад, брехун несчастный.
МАШИНИСТ. Ему яичницу по утрам охота!
БАБКА. Ой, а у меня курочка как раз есть… Ой… (Смутилась.)
МАШИНИСТ. Как, то есть… (Мужику.) И ты посмеешь… себя такого… только что с рельсов… в невинную деревню?
МУЖИК (кричит). А я че? Я говорю че-нибудь, а? Я хоть слово сказал? Нет, ты скажи, че ты орешь тут, как резаный? Я говорю че-нибудь?
МАШИНИСТ. Да ты сам орешь! Я-то как раз спокойно говорю! Это ты орешь тут!
МУЖИК. Нет, ты-то че орешь тут, а? Че ты-то орешь, я спрашиваю? Вали отсюдова.
МАШИНИСТ. Сам вали отсюдова!
МУЖИК. Ну ты!
МАШИНИСТ. А ты-то кто?!
МУЖИК. Ехай давай!
МАШИНИСТ. Сам ехай!
МУЖИК. А я пешеход. Я ногами хожу, как… всякий человек! По миру! Иди отсюдова!
БАБКА. Граждане, че вы опять сердитесь? Прям все время. (Мужику.) Я б даже и не подумала. У меня домик старенький, конечно… дык… все дадут, материала… если желание есть. У нас деревня вона… хорошая. Было бы желание.
МАШИНИСТ. Что он умеет-то? В тюрьме сидел.
МУЖИК. Я бульдозерист.
МАШИНИСТ. Ой, умираю! Бульдозерист! Кому в деревне нужны бульдозеристы?
БАБКА. Мне нужны.
МАШИНИСТ. Вы, мамаша, совсем обезумели. Черт-те что на шпалах подобрали и прямо домой тащите.
БАБКА. Дык я не набиваюсь. Если хочете, живите. Люди всегда ходили. Которые остаются, которые – дальше идут. Огород есть. Сараюшку поднять можно. Те же Тапкины помогут, если что… Она все равно на ихнюю смородину повалилась. А я скажу, что племянник. Вы не волнуйтесь.
МУЖИК. Мать… я это… (Машинисту.) Че, салага, замерз, да? Ух, доходной какой, а? Мать, доходная молодежь пошла?
Бабка хихикает.
Жизни не знают, а туда же! Ездют! Ходить больше надо, понял? Ноги-то, как лапша, вона, гнутся. Ну-ка, глянь, че блестит? (Показал на небо.) Э-э… (Надвинул ему шапку на нос.)
МАШИНИСТ. Блестит, да не по твоей чести… Сам сказал. Хватает совести темного человека морочить.
БАБКА (машет Мужику – «не