Корсары Тарновского. Дмитрий Павлов
И не прогадали.
– Включайте! – Артём вылез из-под консоли и закрыл дверцу.
Экран радара вспыхнул тусклым зеленоватым светом, белая полоска побежала по кругу, очерчивая знакомую линию побережья Приморского края. Вдруг Тарновский обнаружил, что не чувствует подошвами привычную вибрацию дизеля. Рулевой растерянно глянул на капитана:
– Не слушается руля!
Тарновский рванул трубку телефона.
– Машина, мать вашу! Что с дизелем?
Из машинного отделения в рубку поднялся сам Адольф Дрейзер, красноглазый альбинос с волосами, как синтетическая рыболовная леска, и с несмываемой чернотой в трещинах заскорузлой кожи на руках. Механик не любил яркий свет и человеческое общество, предпочитая общение с выверенной механикой клапанов, дросселей и шестерён. Ненадёжная химия человеческих отношений была выше понимания альбиноса. Люди тоже не жаловали Дрейзера. Даже мотористы предпочитали держаться подальше от странноватого начальника, хотя за всё время работы на капере стармех не влепил ни одной оплеухи и даже не матюкнулся. Но только Дрейзер мог совладать с двигательной установкой «Громобоя», в которой вместо одного штатного дизеля инженеры Уссурийской верфи спарили два совершенно разнородных агрегата, один из которых сняли с довоенного корвета, а второй сделали «на коленке» в Арсеньевске, в цехах бывшего вертолётного завода. Регламент запуска дизелей напоминал языческий обряд, а включение этой химеры дизельпанка через редуктор на общий вал был сродни дьявольской литургии. Но на максимальных оборотах спарка из двух дизелей выдавала такую мощность, что капер чуть ли не глиссировал на волнах, оставляя позади сторожевые корабли Сибирской флотилии.
– Сломался масляный насос, – доложил Дрейзер. – Без него дизель проработает минут десять, не больше.
– Переходи на резервный! – потребовал капитан.
– Это и был резервный. Основной убился в бою. Мы чиним насос. Не подгоняйте нас, и мы всё сделаем.
– Сколько вам нужно времени?
– Сутки.
В рубке кто-то чертыхнулся, капитан непроизвольно сжал кулаки.
– Нас выбросит на камни раньше, чем через сутки, – сказал он. – Можно исправить насос быстрее?
– Нет.
В рубке повисло молчание, тяжёлое, как свинцовая дробь. Моряки понимали: неуправляемый и лишённый хода капер даже до прибрежных скал может не доплыть. Его развернёт бортом к волне и… Пример погибшей шхуны был слишком выразителен.
– Прикажете подать сигнал бедствия? – спросил Артём.
Тарновский даже не глянул на радиста. Передать в эфир можно что угодно, но ни один буксир не выйдет из порта в такую погоду.
– Поднять паруса! – приказал капитан.
– Что? – многим показалось, что они ослышались. «Громобой» никогда, даже в горячечных снах своего создателя, не ходил под парусами.
– Ставить паруса из брезента! – рявкнул капитан. – Что стоим?!