Убойные ребята. Михаил Серегин
роддома лет этак пятьдесят назад, а потом на радостях подарили машину ушлому дедушке армянина. Тем не менее он во всеуслышание заявлял, что надо машину брать, что не хера ее особенно осматривать и, по крайней мере, до Владивостока она дотянет, а дальше и не нужно. При этом он тыкал пальцем в двигатель и говорил, что такого дерьма не видел даже его покойный родитель, который полжизни провел на Дальнем Востоке и погиб тут же, на Даманском.
Одним словом, Фокин мешался как мог. Он даже успевал болтать со вторым армянином, который крутился за спиной у Свиридова. Этого последнего Афанасий заподозрил в попытке свистнуть у Свиридова деньги. «Это тебе слишком жирно будет, черножопый, столько!..» – грозно объявил Фокин. Второй армянин был точной копией первого в том, что он точно так же улыбался и никак не реагировал на грубости.
Свиридов же сказал с милой, чуть досадливой улыбкой, что если машина не доедет до Владивостока, то он, Владимир, не поленится вернуться в Хабаровск и собственноручно снабдить армянина сертификатом качества. Тот ответно показывал зубы в длинной липкой улыбке и говорил с ужасающим акцентом, что такая машина не то что до Владивостока, а и до Токио доедет, до самого премьер-министра.
По всей видимости, армянин тоже не был силен в географии.
Первая половина путешествия была превосходна. Свиридов рассчитывал доехать до Владивостока к вечеру и потому гнал машину под сто сорок, хотя, быть может, не стоило так напрягать купленный по сходной цене рыдван. Хотя бы из чувства элементарного здравого смысла. Но у Свиридова в отношении чувства здравого смысла, верно, были какие-то свои соображения, потому его нисколько не трогали шумы в движке и стук в карбюраторе. Он рассчитывал, что одр проедет всю дорогу без эксцессов.
Прогноз его оказался верен не до конца. По Хабаровскому краю машина прошла без сучка без задоринки, половину километража по территории уже Приморья тоже отмотала достаточно прытко… а вот когда до Владивостока оставалось примерно километров двести пятьдесят, двигатель крякнул, послышался угрожающий скрежет, машину рвануло, Влад машинально нажал на тормоза. Машину развернуло и выкинуло на встречную полосу. Мирно дремавший на заднем сиденье Фокин стукнулся головой о спинку переднего кресла и взвыл, прикусив язык.
Свиридов вылез из машины и открыл капот. Из внутренностей несчастного «японца» валил дым. Владимир попытался было разобраться в неполадке, но вскоре убедился, что «больной» совершенно неизлечим. Что означало: они все-таки влипли в историю с географией. Со всех сторон, куда ни глянь, виднелась бурая в вызревающих сумерках щетина леса. Ветер раскачивал верхушки деревьев, и, по всей видимости, Владу и Афанасию предстояло стать свидетелями дальневосточной грозы. Небо пучило. Его пересекали пятнистые полосы туч. Свиридов выругался, а Фокин только мутно потаращился по сторонам и теперь снова норовил прикорнуть и захрапеть. Свиридов вытащил его из салона:
– Вставай, алкаш. Приехали. Давай убирать машину со встречной полосы, а то нас