Воровская свобода. Сергей Донской
и мою.
– Тогда можно, – согласился Роман.
Буравчик прижал сигаретный фильтр зубами, прикурил и усмехнулся, наблюдая, как товарищ улыбается, подставив лицо солнцу.
– Млеешь? – спросил он.
– Не понял?
– Анекдот такой есть. – Буравчик сделал глубокую затяжку и протянул сигарету Роману. – Не знаешь?
– Рассказывай. – Роман сделал пару затяжек и вернул окурок цыгану.
– Ну, значит, зек пятнашку в зоне отмотал. Вышел – солнышко светит, весна, полный кайф. Смотрит, в песочнице маленькая девочка играет. Хорошо так стало у мужика на душе, тепло. Собрал он все самое лучшее, что было в нем, погладил девочку по головке и от чистого сердца хриплым злобным голосом сказал: «Млеешь, падла?»
– Млею! – засмеялся Роман. – Кажется, распогодилось, да и дом вспомнился… Скорей бы обратно.
– А мне две бани – и на воле! – усмехнулся цыган, сверкнув золотыми зубами.
– Завидую. Мне еще пять лет чалиться.
Роман вздохнул и надел шапку. Буравчик зыркнул по сторонам и спросил:
– Дома ждет кто?
– Не то что бы. Я теперь вроде как сам по себе.
– Скучно, брат.
– Нормально.
Сплюнув, Буравчик спросил равнодушным тоном:
– Помнишь, ты мне рассказывал, что из-за телки богатой сюда попал?
Роман бросил косой взгляд на собеседника:
– Ну?
– И как?
– Что – как?
– Может, когда на воле буду, зайти к ней? – стал развивать мысль Буравчик. – Помощи попросить? Подвела под монастырь, пусть хотя бы подогревает тебя.
Роман задумался над вопросом Буравчика. Он не обратил внимания, что совсем рядом, прислонившись спиной к рыжему сосновому стволу, стоит Моня – пронырливая воровская шестерка. А вот сам Моня обстановку контролировал. Он выглянул из-за дерева, чтобы удостовериться, что правильно узнал собеседников по голосам, а потом скрылся снова.
– Как ты себе это представляешь? – осведомился Роман.
– Очень просто представляю, – ответил Буравчик. – Ты ж говорил, что она богатая, Тамара эта.
– Богатая.
– Ну вот. А на сибирский курорт ты по ее вине попал. Справедливо будет, если эта сучка богатая тебя вытащит.
– Каким образом?
– А пусть заявление напишет. Мол, фа-фа, тополя, он меня защищал и все такое. Так будет справедливо, не находишь?
– Справедливо было бы, если она его сразу показания дала, что я ее защищал, – проворчал Роман и пожал плечами.
– Лучше поздно, чем никогда, – рассудил Буравчик. – Дай мне адресок этой Тамары, а я зайду, покалякаю.
– Добро. Я подумаю.
– Подумай, Воля, подумай.
– Давай работать, а то бугор идет.
Роман встал с пня и взял в руки пилу, показывая, что разговор окончен.
Сплюнув, Моня пошел прочь, размышляя над тем, что услышал, то и дело оглядываясь на Романа и Буравчика.