Конфигурация некромантки. Ученица. Люка Маре
и не шла ни с кем на контакт. Мед Стараг утверждал, что это шок, что все пройдет и я снова начну адекватно воспринимать себя и окружающую реальность. На самом деле я просто наблюдала, пытаясь составить свое собственное мнение о новом для моей сущности неизвестном мире и о таких знакомых и одновременно незнакомых людях. Хоть память Лу и обеспечила меня знанием языка и сведениями о приходящих ко мне во время болезни людях, ее личной оценки я не чувствовала.
Вообще, с новым телом мне не повезло: девочка была почти неграмотна, едва умела читать и писать. Мамка – так девушки называли хозяйку Венаму – в то время, когда Лу бегала по ее поручениям, немного научила ее этим занятиям, чтобы девочка всегда могла прочитать короткое указание, если оно настигало ее где-то в городе в течение дня. Но знания истории, географии и остальных наук этого мира оставались для меня тайной, покрытой мраком, я даже не знала, какие вообще науки тут в ходу. Единственное, что здесь хорошо умели делать все девушки с самых младых пор, это считать деньги и время.
Прошло несколько недель. Дни тянулись очень медленно. Я вязла во времени, словно муха, попавшая в мед. Правда, стала лучше себя чувствовать, и, хоть ходить самостоятельно пока не могла, уже начала садиться, опираясь на спинку кровати, и самостоятельно принимать жидкую пищу, которую специально для меня готовила сердобольная Бона.
Пора было заканчивать мои наблюдения за окружающими и начинать контактировать с людьми. К сожалению, симпатию у меня вызывала только кухарка, а она навещала меня нечасто, так как была постоянно загружена работой в связи с непрекращающимся потоком клиентов и отсутствием сменщицы. От нее я узнавала местные новости и горячие сплетни. Она была единственной, кто пытался дать мне хотя бы иллюзию моего нормального дальнейшего существования и, как она выражалась, вывести меня из хандры.
Лекарь продолжал приходить ежедневно, но, несмотря на свою заботу и доброту, он вызывал у меня сильные опасения, ведь он работал на моего врага – именно так я окрестила мужчину, из-за которого оказалась в столь плачевном состоянии. Я сейчас не про Эдика, а про герцога Морулуса Хорнрейвена. То, что это был именно он, я узнала из разговоров кухарки Боны с Виллой.
Вилла, кстати, хоть и была приставлена ко мне сиделкой, умудрялась бегать обсуживать своих клиентов. Она вообще, похоже, идейная проститутка. Несмотря на то что Вилла старше меня всего на полгода, она давно уже потеряла счет тем, кого одарила своим вниманием. У меня создалось впечатление, что ей нравится то, чем она занимается. Вечерами она приходила ко мне и в подробностях рассказывала, кто, как и в каких позах ее поимел в этот день, а также что за это поимела с клиентов она.
Я разрывалась между двумя версиями, зачем она это делает: либо это «промывка мозгов», чтобы я была лояльнее к будущему ремеслу, либо девушка просто хвасталась, стараясь меня, ныне калеку, задеть побольнее. Вероятней последнее, ведь о восстановлении моей внешности, которая, судя по причитаниям кухарки, Виллы и Венамы, до встречи