Дада. Михаил Серегин
Сакурцева. – Нюня, набирай номер.
– «...После того как иракские власти передали документы инспекторам ООН, экономические санкции против Ирака будут отменены. Это заявление сделал...»
Никитин взял телефон, услышал привычное:
– Это я...
– Узнаю, Петр Аркадьевич.
Никитин постоянно доил строителя. Заканчивался месяц, и от Сакурцева должны были поступить средства.
– Евгений Викторович, съезди прямо сейчас к моему банкиру и забери все деньги. Наличными. Я по телефону дам подтверждение. Привези все ко мне в дом на Волге.
Вначале Никитину не понравился тон, которым говорил с ним бизнесмен, но когда до него дошло, о чем его просят, он задумался на мгновение. С чего бы это Сакуре понадобилось снимать все добро?
– Очень срочно, Аркадий Петрович? – тоном вассала поинтересовался Никитин.
– Дело разъезжается по швам. Мне надо срочно успокоить кредитора.
Это была полная чушь. Весь Саратов знал, что Петр Аркадьевич никогда ни у кого не берет взаймы, только разве у государства, а с этой организацией расплачиваться вовремя не обязательно.
Неужели на него осмелились наехать? Кому же это он насолил, интересно?
– Сейчас уже поздно, думаю, закончим завтра к десяти.
– Мне надо еще, найди Никитина и попроси сто шестьдесят восемь тысяч, думаю, он не откажет.
– Хорошо, – Евгений Викторович пытался следить за тем, что говорит. Похоже, на его постоянный источник материальных благ кто-то наехал и слушает сейчас весь этот треп. Говорить самому Никитину, чтобы нашел Никитина?
Это был звонок своей крыше и просьба о помощи.
– Завтра в десять утра я привезу деньги, – пообещал мафиози.
С кем ему придется иметь дело, он пока понятия не имел. На всякий случай надо обзвонить всех коллег по бизнесу, если это кто-то из своих – будут проблемы.
Плотно сжав губы, Никитин поднялся с кресла и пошел к себе в кабинет. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из домашних слышал хоть слово из того, что ему придется произнести.
– Что-то у тебя больно легко все получается? – Воробок взял пленника за подбородок. – Неужели ты так просто расстанешься со всеми своими деньгами, да еще и для нас займешь?
– Перебинтуйте меня, – тихо произнес Сакурцев, – из раны, кажется, все еще течет кровь.
– Не надо, – предводитель погрозил пальцем. – Здесь нет девушек. Придется терпеть. Сам напросился. Надо помогать людям, когда они тебя об этом просят, а ты то про реку, то про колодец. У тебя самого нет ни капли сострадания к другим, почему мы должны оберегать тебя от легких уколов судьбы?
– Я же практически уже отдал вам все.
– Кровь не идет, – сообщил результаты осмотра Гендос. – Из него вытекло с полстакана. Не подохнет.
– Я хочу женщину, – пожаловался на судьбу Нюня.
– Заткнись! – взвился босс. – К нам плывут большие деньги. Ты сможешь купить себе хоть китаянку, хоть негритянку, поставишь ее раком и будешь иметь в день по двадцать раз кряду.
Картина, нарисованная вождем, была столь живописна