Конец академии. Александр Курзанцев
точно, госпожа полковница.
– Тогда забирайте эту… это… в общем, курсату и уё… э… ступайте на занятия.
Я понял, что Сергеева с трудом сдерживается, чтобы не присовокупить крепкое словцо и счел за благо, молча, после короткой команды Марины, – Курсата, за мной! – проследовать вслед за ней, с кафедры вон.
Растеряв всю свою уверенность, я топал по коридору за Мариной, то и дело порываясь заговорить с такой знакомой женщиной, ведь столько меж нами было, и каждый раз замирал в нерешительности, больно сурово она меня, там на кафедре, одним взглядом осадила.
Наконец решился, догнал, равняясь, раскрыл было рот, – Мари… – но тут же нарвался на жесткое – Курсата, за мной, молча! – после чего только и смог, что заткнуться в тряпочку и понуро тащиться следом.
“Видимо, все-же, именно меня она посчитала виновником её изгнания из рода, – подумал я, глядя в спину стремительно идущей по коридорам женщины, – и скорее всего так и есть. Вот же.
Тут по коридорам громко прозвенел какой-то сигнал, заставив меня заозираться.
– Сигнал начала подготовки к занятиям, – коротко произнесла Марина.
– А мне не надо?..
– Не надо, – коротко обрубила она.
– А куда мы идем?
– Столько вопросов, курсата, – тут майора остановилась у очередной двери с одним только порядковым номером “38”, – но ничего, скоро всё гражданское из вас выветриться, и вы научитесь четко и без лишних слов исполнять приказы. – Тут она, дважды провернув ключ в замочной скважине, открыла дверь и буквально силой втолкнула меня внутрь, заходя следом и снова щелкая замком.
– Что ты…
– Много слов, – опять остановила меня Марина, а затем, схватив за форму, притянула к себе и крепко поцеловала. Да так сильно, что напрочь перекрыла мне доступ кислорода и когда, наконец, отпустила, я, отшатнулся назад, тяжело дыша, и опускаясь на столешницу ближайшей парты. Тыльной стороной ладони вытер губы, огляделся.
Это была небольшая аудитория без каких-либо опознавательных знаков, мест на двадцать, может чуть больше. Окна занавешивали достаточно плотные шторы и в помещении царил полумрак.
– А я думал, ты на меня злишься, – произнес я, глядя замершую напротив женщину, – так холодно встретила по началу.
– Считаешь, мне надо было начать тебя целовать прямо на кафедре, – дернула бровью та.
– Да нет, – вынужден был согласиться с нею я, – это был бы перебор.
– Вот именно. Когда мы на людях, я твой куратор взвода, преподаватель и официра училища. Постарайся это запомнить и обращаться всегда только официально, это поможет избежать лишних разговоров.
– Понял, – кивнул я, – а когда мы не на людях?
– Смотря что и где, – ответила Марина, и я даже в полутьме увидел как блестнули её глаза, – например здесь и сейчас, мы просто мужчина и женщина, что остались одни в закрытой аудитории.
Глядя, как она медленно расстегивает форменный